А все грубости, какие только есть в мире, они тоже нужны, если они есть. Знаете, раньше я никак не могла понять, почему люди используют столько грубых слов. В эстонском языке, например, есть одно грубое слово – это «черт». Если человек, скажем, мужчина, несколько раз употребляет слово «черт», его считают грубым, невоспитанным человеком. А в русском языке таких слов очень много. Я до сих пор до конца не понимаю, что обозначает мат. Но мне всегда страшно становится, когда слова «мама», «мать» употребляются в непристойном значении. Вы понимаете, что за этим кроется? Женщины, подумайте. Это проблема женская, это проблема материнства. И после этого мы хотим еще быть счастливыми. Недавно я задумалась: «А к чему эта порнография?» Ну если есть, значит, нужно. Тоже долго не могла понять, как, почему нужно? Тогда возник другой вопрос: «А для чего садомазохизм?» Господи! Иногда по телевизору ночью показывают какие-то страшные вещи, это настоящие попытки женского пола, такое, что словами описать просто невозможно. Просто язык не поворачивается пересказать. Почему? – Если есть, то нужно. Господи!
Я дошла до того, что поняла, как умирают чувства людей. Весной я была в Канаде, чтобы помочь человеку с поражением центральной нервной системы, чувствительность его тела день за днем пропадала. Но я поехала в Канаду не из жалости к этому больному. Простите, все больные, но это совсем другое. Меня интересовало то, чего я раньше не понимала. Я действовала по интуиции. Но, когда я занималась этим очень умным человеком, то все мои усилия были напрасны. На эстонском языке, если хотят очень грубо сказать, что ничего не получилось, говорят «мочиться против ветра». Все возвращается прямо в лицо, обратно. И я поняла, что мне там, действительно, нечего делать. Этот человек должен был постепенно (при абсолютно хорошей памяти, потому что еще функционировало левое полушарие) превращаться в живой труп и продолжать жить до тех пор, пока наконец-то не признает свою ошибку. И тогда я сказала себе, как говорят у нас, если безвыходное положение, «смерть здесь или в Сибири, все равно». Я расслабилась и сказала себе: «Теперь то, что идет из души, пусть идет так, чтобы проникло в душу другого человека. Будь это сколь угодно грубо, невежливо, неинтеллигентно, глупо, все равно. Лишь бы что-то тронуло его мертвую душу. Наблюдаю за собой со стороны и, к своему удивлению, начинаю говорить грубости. Что было тогда мной произнесено, никогда не смогу повторить. Но я поняла, что все эти слова, которые я мимоходом где-то слышала и делала вид, что затыкала уши, знакомы мне с детства. Особенно когда говорила языком стариков, полюбивших приходить ко мне, когда я вышла замуж. И эти старики из деревни мужа приходили по субботам и воскресеньям с утра и ждали, когда я проснусь и выйду Они хотели говорить о бабах. Это значит, у них были свои проблемы. Но на всякий случай заводили разговор о бабах, потому что я все равно перейду на то, что их мучило, поскольку проблемы баб мучают души мужчин. То были деревенские мужики, они говорили грубо, но это не было неприлично. Мне не было стыдно это слышать. Конечно, я не воспринимала этих слов, но, как видите, мозг человеческий как компьютер, все, что услышит, увидит, – хранит в памяти. Нажмешь на кнопку лет через 50, и выскочит то, что нужно. И вот через много лет мне очень понадобились эти слова. И я говорила – не помню сколько, час или больше, именно этими словами. И то, над чем бились врачи уже несколько лет, все, над чем я работала уже 10 дней прилично, интеллигентно, так, как хотел этот человек, вот это все получилось за 1 час. У больного неожиданно обнаружилась чувствительность ниже пояса. Резко как лампочка, когда нажмешь на кнопку, и свет как будто выскакивает из нее. Я поняла, зачем все эти грубые слова нужны. Они нужны, чтобы оживлять умершие чувства. А самые важные чувства для жизни вообще – сексуальные чувства, чувства осязания.