Ангелина, напротив, задрала голову и удивленно спросила:
— А вас, дорогой Викентий Модестович, что заставило пробудиться в столь ранний час?
— Работа, Линочка, работа. Нас с Серафимой ждет новая глава мемуаров. Вечером мы так мало успели. Из-за этих наших ощипанных куриц. Расквохтались: «Ах, твой ревматизм, ох, твой радикулит…» Тьфу!
— Конечно, поработаем, дорогой Викентий Модестович. Только чуть позже, после завтрака, — уточнила Серафима ангельским голоском. Она наконец подняла прекрасные зеленые глаза к балкону и звонко рассмеялась. Наверху, опираясь о перила, словно какой-нибудь граф или барон на старинной картине, возвышался патриарх. Викентий Модестович встретился с девушкой глазами и приосанился.
— Давай поторопимся, — попросил он Серафиму, — нам сегодня предстоит отредактировать целых две главы.
— А вам, Викентий Модестович, нельзя нарушать режим питания. Сами знаете, не маленький, — строго напомнила Серафима. — Я вот только Дениса Петровича накормлю, он, как всегда, на службу торопится, а потом и вы с Ангелиной Викторовной подтягивайтесь в кухню. Признаться, я и сама проголодалась. От здешнего воздуха такой аппетит, нет — аппетитище разыгрался! Кажется, проглотила бы весь этот сад, лес и речкой запила. Ой, у меня мобильник звонит!
Серафима, взмахнув белоснежным подолом сарафана, как бабочка крылышками, упорхнула в дом.
Викентий нежно улыбнулся девушке. Такие свежесть и восторг исходили от этого юного прекрасного создания — хоть на обложку журнала «Здоровье» помещай ее портрет…
«Да, кстати, надо бы поснимать Симу. Похоже, камера ее любит…» — подумал он с азартом фотографа-любителя и сделал запись в планах на день, которые набрасывал всегда, независимо от времени года и дня недели.
— Вы, Викентий Модестович, совсем забросили прежних дам, — не без ехидства напомнила Лина патриарху, — еще бы: у вас теперь новое увлечение…
— У нас работа, — строго одернул Викентий. — А ты мала еще мне указывать. — Он едва сдержался, чтобы не сказать «соплюшка», как когда-то в детстве.
Лина вспомнила, что впервые увидела патриарха, когда училась в первом классе, и не сдержала улыбки. Пока жив Викентий Модестович, она будет чувствовать себя вечной «соплюшкой». Причем с удовольствием.
Викентий и Лина все еще продолжали необременительную утреннюю пикировку, когда из дома вышел довольный Денис. Он сиял так, словно его накормили не домашним завтраком на скорую руку, а королевским обедом в Виндзорском замке.
— Хорошо, что в доме появилась молодая хозяйка, теперь Люсе, да и Олесе полегче будет, — крикнул он с порога и, потрепав Тимошу по холке, отправился пружинистой походкой к своему бумеру.