А для Лины гибель студии обернулась личной катастрофой. Уже две недели она бегала, как затравленный заяц, по городу, клянчила денежки у всех, кто внезапно приходил в голову. Но «богатенькие буратины» пожимали плечами и опускали глаза. А денег требовалось о-го-го сколько — оплатить аренду полуподвала, где проходили занятия с детьми, уборку прилегающей территории, налоги в пенсионный и другие фонды, выдать очередную зарплату педагогам и уборщице. Вернее, уборщице в первую очередь. Педагоги подождут, они всю жизнь работают на энтузиазме. Да и самой Лине пришлось урезать расходы. Например, отказаться от изящных кремовых босоножек, нагло красовавшихся в витрине соседнего магазинчика.
«Ну и ладно, я же не шопоголичка, переживу как-нибудь. Старые тоже еще вполне ничего, — бодро решила она, — только надо ремешок на правой босоножке закрепить, на левой — зашить и на обеих срочно сделать набойки».
Сократить траты на себя оказалось не так уж трудно. А вот добывать деньги для студии у Лины пока получалось не очень. И городские чиновники, и потенциальные спонсоры внимательно выслушивали Ангелину Викторовну, поили кофе и даже целовали ручку на прощание. Словом, внешне горячо сочувствовали не вполне адекватной «училке», однако помогать не спешили. У любого предпринимателя своих забот полон рот безо всяких там «Веселых утят». А на благотворительность крупных олигархов Лина не надеялась. Оставался один выход — кредит, который неизвестно чем потом отдавать. Да и какой сумасшедший банкир даст кредит детской студии? Подо что? Под «Танец утят»? Своего-то помещения у них нет, а банки дают деньги под недвижимость… Оставался, правда, еще один вариант: благотворительный концерт учеников и педагогов, который еще предстояло организовать, но на это тоже требовались деньги.
Короче говоря, Лине было не до бассейна. Хотелось домой, поскорей плюхнуться в любимое продавленное бархатное кресло, сварить кофе, попытаться сосредоточиться. Перелистать записную книжку в мобильнике, просмотреть адреса в электронной почте. На работе это было невозможно. Электричество и телефон отключили за долги на прошлой неделе. Значит, пулей — домой, найти все забытые контакты и обзванивать, обзванивать до посинения потенциальных спонсоров. Вдруг какой-нибудь непуганый богач клюнет… Жаль, что ни у кого из студийцев нет богатеньких папаш. Родители ребятишек — обычные люди, перебивающиеся от зарплаты до зарплаты… Ну и пусть. Надо хоть что-нибудь делать. Лишь бы не лежать на диване лицом к стене и не думать, что будет завтра. А еще — не поминать каждую минуту нежным тихим словом Ивана Михайловича. Стоп! Надо думать позитивно, ненависть разрушает личность. Ну как ей потом работать с детьми — с желчью и злобой в душе…