— Почему же не подали в суд? Или считаете, что лучше плохая реклама, чем никакой? — спросила она.
Ему показалось, что ее настроение изменилось, и он ответил, широко улыбаясь:
— А вам как кажется?
Белинда понимала, что уже находится под влиянием его обаяния, его сексуальности, его магнетизма, и сделала попытку улыбнуться в ответ. Выяснилось, что это много проще, чем ей казалось. Что она лучшая актриса, чем думала.
Фергюссон был впечатлен ее ответной реакцией и продолжил:
— Боюсь, мои отношения с прессой оставляют желать много лучшего. На последней пресс-конференции меня спросили, что я думаю о современной журналистике, и я ответил, что, к сожалению, многие представители этой профессии не только сильно отклоняются от истины, но зачастую и просто сочиняют то, чего не знают. С тех пор они жаждут моей крови.
— Так все эти истории — ложь? — Вопрос сорвался с ее губ прежде, чем она успела подумать.
— Очень часто, да. — Он внимательно посмотрел на свою спутницу и сказал: — Я не притворяюсь святым, но большинство газетных сплетен именно то, что они есть, — сплетни. Выдумки. Но, к несчастью, мимоходом брошенная грязь иногда прочно пристает.
— Да, но не так давно пресса была без ума от вас.
— Но только до тех пор, пока не выяснили, что я не желаю сотрудничать с ними. — После этих слов Фергюссон сменил тему разговора. — Надеюсь, у вас не возникло никаких проблем с переводом и таким поспешным переездом?
— Нет, вовсе нет.
— Вам не пришлось расстаться с кем-то близким? С приятелем, женихом?
— Нет.
Фергюссон был рад, что сведения Траппа подтвердились, и спросил:
— А с жильем вы что решили?
— Я снимала квартиру пополам с подругой, так что никаких осложнений тоже не возникло.
— Многие вряд ли были бы довольны расстаться с семьей и близкими на Рождество.
Старательно следя за тем, чтобы голос звучал ровно, Белинда ответила:
— У меня нет близких, с кем я могла бы провести Рождество.
Фергюссон ждал.
Но она так и не упомянула отчима. Интересно, почему? Хоть он и ее босс, но не похоже, чтобы она страдала отсутствием храбрости. Он был готов сказать ей о том, как сожалеет о случившемся, объяснить свою роль в печальных событиях, и задал бы несколько вопросов, давая возможность высказаться открыто.
Но она продолжала молчать, так что Освальд сделал вывод, что Белинда Стэджерфорд не желает обсуждать с ним эту тему.
Сам он предпочел бы выяснить этот вопрос раз и навсегда. Но если она решила оставить прошлое позади, то он готов принять ее решение.
Белинда, ответив на его вопросы с большим внешним спокойствием, чем рассчитывала, почувствовала себя немного увереннее. Однако, прекрасно понимая, что такая возможность скорее всего больше не представится, она все равно не могла придумать ни одной остроумной фразы, способной заинтересовать ее спутника-противника. Молчание затягивалось, и Фергюссон решил прервать его, пока оно не стало слишком тягостным.