— Потому что этого не должно было произойти…
— Но почему? — допытывался он.
— Я уже сказала. Не в моих правилах спать с боссом.
Видя, что она покраснела сильнее, Освальд тихо сказал:
— Но то, что ты поступила иначе, еще не значило, что надо бежать.
— Случившееся сделало мое положение совершенно невозможным.
— В таком случае, даже если ты проснулась и пожалела об этом, сбежать было верхом глупости. Почему ты не разбудила меня и не поговорила со мной? Не рассказала, о чем думаешь, что собираешься сделать? Или ты боялась, что я уговорю тебя остаться?
Выражение ее лица сказало ему все.
— Но если ты действительно жалела, что переспала со мной, и боялась, что это повлияет на твое положение, я бы понял твои чувства и не стал бы докучать тебе. — И Освальд серьезно добавил: — В жизни своей не навязывался женщине, которая не желает иметь со мной ничего общего.
— Смех, да и только, — горько отозвалась Белинда. — Ты вынудил меня приехать сюда, хотя я не хотела.
— Почему не хотела? Ответь мне, Белинда, только честно. Ты боялась, что не устоишь и снова согласишься лечь со мной в постель?
— Нет, — отважно соврала она. — Все это было чудовищной ошибкой. И я не намерена повторять ее. Ни за что!
— Ясно… Что ж, в таком случае, Белинда, ты в полной безопасности. А скажи-ка мне, пожалуйста…
Она вскочила.
— Я не желаю больше отвечать ни на какие вопросы! Я хочу немедленно лечь в постель. Будь добр, покажи мне, где я буду спать.
— Еще не поздно. Почему ты не хочешь посидеть еще немного?
Но Белинда знала, что силы ее на исходе.
— Нет, я предпочла бы уйти сейчас же.
— Очень хорошо.
Он легко поднялся с кушетки и провел ее в комнату, где возле большой кровати горела веселая розовая лампа. Мебель и здесь была крайне простой. На кровати лежало лоскутное одеяло и масса разноцветных подушек. На полу была постелена белая овечья шкура.
Пока Белинда осматривалась, Освальд внес чемодан и положил его на деревянный сундук. Потом закрыл дверь, прислонился к ней спиной… И улыбнулся.
От этой улыбки ноги Белинды подкосились, а во рту пересохло.
Она могла только стоять и смотреть на него ничего не понимающими глазами. Сердце бешено колотилось, в голове метались отрывки бессвязных мыслей. Этого не может быть… Он обещал… Я в полной безопасности… Это не опасность, а наслаждение…
Пока она пыталась найти какое-то объяснение его присутствию, Освальд спокойно расстегнул рубашку и начал уже снимать ее, как Белинда обрела дар речи.
— Что… что ты делаешь?
— Снимаю рубашку, — удивленно выгнув бровь, ответил Освальд.
— Но почему?
— У меня есть обыкновение раздеваться, прежде чем лечь в постель, — спокойно пояснил он.