— Погребах… — усмехнулся мальчик. — В блиндажах!
— А всё одно. Теперь кажуть, должно прийти подкрепление до них, будут здесь фронт держать.
— Скажите, вас Галиной Алексеевной зовут? — спросила Катя.
— Зовите Галей, я ещё не стара. Галя Корниенкова.
Так и говорили Кате, что она попадёт к Корниенкам.
— Вы к нашим идёте? — тихо спросил мальчик.
— К нашим. Пройти туда можно?
Мальчик помолчал, потом сказал с загадочным выражением:
— Люди проходили…
— Давно?
Мальчик не ответил.
— А як мени звать вас? — спросила женщина.
— По документу — Вера…
— Вера так Вера, — люди здесь свои, поверят. А кто не поверит, ничего не скажет. Может, и есть такой дурной, кто выдал бы вас, да кто ж теперь насмелится? — со спокойной усмешкой сказала женщина. — Все знают, скоро наши придут… Разбирайтесь, ложитесь на кровать, а я вас накрою, чтобы было тепло. Мы с сыном у двоих спим, так нам тепло…
— Я вас согнала?! Нет, нет, — с живостью сказала Катя, — мне хоть на лавке, хоть на полу, всё равно я спать не буду.
— Заснёте. А нам всё одно вставать.
В хате действительно было очень холодно — чувствовалось, что она не топлена с начала зимы. Катя уже привыкла к тому, что хаты при немцах стоят нетопленные, а пищу — нехитрую похлёбку, или кашу, или картошку — жители готовят на скорую руку — на щепочках, на соломке.
Катя сняла полушубок, валенки и легла. Хозяйка накрыла её стёганым одеялом, а сверху — полушубком. И Катя не заметила, как заснула.
Разбудил её страшный гулкий удар, который она во сне не столько услышала, сколько ощутила всем телом. Ещё ничего не понимая, она приподнялась на кровати, а в это мгновение ещё и ещё несколько ударов–взрывов наполнили своими мощными звуками и сотрясением воздуха весь окружающий мир. Катя услышала густой рёв моторов — самолёты пронеслись низко над деревней один за другим и сразу набрали высоту по немыслимой кривой. Катя не то что поняла, она просто расслышала по звуку, что это наши «илы».
— Наши! — воскликнула она.
— Да, то наши, — сдержанно сказал мальчик, сидевший на лавке у окна.
— Сашко, одягайся, одягайтесь и вы, Вера, чи як вас? Наши‑то наши, а як дадут — не встанешь! — говорила Галя, стоявшая посреди хаты с полынным веником в руке.
Несмотря на холод в хате, Галя стояла на земляном полу босая, с обнажёнными руками, и мальчик тоже сидел раздетый.
— Ничего они не дадут, — сказал мальчик с сознанием своего превосходства над женщинами, — они по укреплениям бьют.
Он сидел, поджав под лавкой босые скрещенные ножки, щуплый мальчик с серьёзными глазами взрослого человека.
— Наши «илы» — в такую погоду! — взволнованно говорила Катя.