Военно-политическая обстановка здесь постоянно была напряжённой, опасной, а иногда просто драматичной. Мятежники регулярно нападали на колонны автомашин, обстреливали их, захватывали грузы, людей. В районе перевала Саланг иногда полностью уничтожали целые автоколонны. Широко практиковалось ими минирование дорог, обстрелы из миномётов и безоткатных орудий населённых пунктов, контролируемых правительством, массированные нападения на объекты правительственных сил. Особенно часто штурмовали они расположенный вне авиагарнизона центр уезда Баграм, часто донимали методичными миномётными обстрелами провинциальный центр. Сильно ощущались фракционные трения внутри правительственных органов, дезорганизующее влияние агентуры мятежников.
Территория провинции в мою бытность там неоднократно была полем масштабных боевых действий, проводившихся советскими войсками с участием афганских сил — прежде всего для ликвидации базы Ахмад Шаха в Панджшерском ущелье. Немало наших людей погибло и было искалечено на этой земле. Недаром в одной из популярных в тех местах самодеятельных песен есть такие слова:
Тот, кто ни разу не был в Баграме, кто не встречал с автоматом рассвет,
Пусть же он нам не завидует с вами: нет, ничего здесь хорошего нет.
Припев той же песни звучит так:
А над Баграмом горы высокие, каменный нас окружает мешок.
А над Баграмом, совсем недалёкие, солнце в зените, пыль да песок.
Действительно, ландшафт там неповторимый: на высоте около 1500 метров над уровнем моря равнинный участок почти круглой формы, километров 50 в диаметре, а вокруг высокие горы до пяти тысяч метров со снежными вершинами. Впечатление такое, что находишься на дне глубокой миски. Равнину обычно называли зелёной зоной — сплошные поля, сады, виноградники, полив которых осуществляется из каналов и арыков, питаемых горными реками. Зимой горы сплошь покрыты снегом, некоторое время (январь — февраль) он лежит и на равнине. Потом граница снежного покрова постепенно поднимается вверх по склонам гор. Ранней весной на равнине и пологих склонах у подножия гор появляется нежно-зелёный покров, расцветает множество диких тюльпанчиков. Дней через 10 жаркое солнце всё сжигает, и там, где нет полива, остаётся до следующей весны иссушенная солнцем каменистая земля без какой-либо растительности. Поближе к горам и ущельям, по каким-то своим законам постоянно дует ветер, с воем несёт песок, как у нас зимой снежную позёмку. Как ни конопать щели в окнах — за день везде слой мельчайшей пыли.
Зелёная зона, как и горные ущелья, в основном контролировалась мятежниками, они же распоряжались примерно в половине уездных центров, другую их половину с примыкающими кишлаками контролировало правительство. Окопы и землянки мятежников располагались буквально в 100–200 метрах от границы провинциального центра со стороны зелёной зоны. У городской черты, в том числе напротив позиций мятежников, в глинобитных усадьбах — крепостях с высокими дувалами (стенами) располагались посты царандоя. Вдоль Кабульской автотрассы километров через 5 располагались советские посты силой около взвода каждый, кое-где с орудиями и танками. Баграмский аэродром и весь авиагарнизон охраняло афганское воинское подразделение и советский батальон охраны.