1793 год
Как только карета достигла самой высокой части Вашингтон-стрит-хилл, доктор Форрест Клур остановил коня. Рядом с ним сидела молодая жена. Внизу перед ними темной громадиной раскинулась Филадельфия.
Вдалеке раздался одинокий пушечный выстрел. Над пустынными улицами пронеслось темное облачко дыма, запахло уксусом и камфарой. Но сильнее этого запаха был другой, постоянно стоявший в воздухе, — запах болезней и смерти.
Кэролин Клур придвинулась поближе к мужу. Широко распахнутыми от страха глазами она поглядывала на темную улицу.
— Что-то здесь слишком тихо, — прошептала она.
— Наверное, все умерли, — промолвил в ответ ее муж. В его расстроенном голосе слышалось отчаяние.
Кэролин дотронулась до его руки, увидев слезы на глазах мужа.
Насколько старше своих тридцати семи лет он выглядит, думала Кэролин. У Форреста был такой усталый, измученный вид. Под глазами темнели синяки, уголки рта опустились. Одет он был крайне неопрятно, подвязки давно не держали изношенных белых носков, и они, сморщившись, спадали вниз, на башмаки.
Сдвинув назад фетровую шляпу с высокой тульей, Форрест устало отер лоб.
— Сегодня в больнице умерли еще пятеро, — пробормотал он, выпуская поводья из дрожащих рук.
Кэролин похлопала его по руке.
— Но ты спас пятерых, не забывай об этом! — утешала она мужа.
На его губах мелькнуло подобие улыбки.
— Прости, что я не позволял тебе помогать. Знаешь, это Господь послал тебя мне в эти дни.
Быстро отвернувшись в сторону, Кэролин смахнула с глаз слезы благодарности. Он так редко хвалил ее, так редко говорил о своих чувствах к ней…
Прищурив глаза, Форрест поднял голову.
— Но я настаиваю, чтобы дальше ты ехала одна, Кэролин. Тебе надо отдохнуть. А я вернусь в больницу и проведу там всю ночь. Так будет лучше, — настаивал он. — Я не такой усталый, каким кажусь, к тому же я не могу нежиться в теплой постели, зная, что во мне нуждаются сотни людей.
Встревоженная, Кэролин вцепилась ему в руку.
— Я и слышать об этом не хочу! — вскричала она. Если он не отдохнет этой ночью, то уже ничем не сможет помочь ни мертвым, ни живым — он слишком слаб. — Прошлой ночью ты спал всего два часа, Форрест. Наш многоуважаемый доктор Уинстон, полагаю, сможет обойтись без тебя некоторое время. Мне показалось, что он весь день прохрапел в каком-то тихом углу, во всяком случае, я его не видела. Уинстон не должен был вызывать тебя прошлым утром — ведь ему было известно, что ты едва на ногах держишься.
Форрест потер глаза.
— Не волнуйся, со мной все будет хорошо. Думаю, эпидемия скоро пойдет на спад.
