Поднявшись на ноги, полусотник вскинул над собой клок волос и хрипло обратился к воям Прастена, с ужасом смотрящих на опозоренного руса, фактически потерявшего в этот момент не чуб, а право распоряжаться своей судьбой:
– Кто желает дать присягу ветлужскому воеводе, может сделать это здесь и сейчас. Другого раза не будет!
Охрана по очереди развязывала пленников. Те поднимались с колен, приближались к полусотнику, брали в руки лежавший тут же меч и что-то говорили ему, склоняя свои головы. Пятеро объяснялись на черемисском языке, и стоящий рядом с полусотником Пельга кивал, свидетельствуя о правильности произнесения клятвы. Остальные с грехом пополам, но говорили на словенском или эрзянском наречии, и Важена сама могла понять смиренные слова о «вечной верности». Часть воинов предпочли разделить с Прастеном его судьбу. Однако их было меньше десяти.
Эгра стоял сзади, присматривая за нареченной невестой, и саркастически шептал ей в ухо:
– По сути, брать к себе надобно тех, кто верен своему воеводе остался, а не этих… Ничего, разметаем по селам и весям, их сыновья уже будут нашими, без экивоков!
– Без чего?
– Без этого… – Эгра помялся, придумывая значение услышанному где-то слову, и выдал: – Без баловства, значит!
– А что это женишок мой такой бледный? Гневается?
– Ну… тяжело ему пришлось, умаялся.
– А если бы побили его? Что делать стали бы?
– Его?! Да ни за что!
– А если бы?
– Резня началась бы, за него мы никого не пощадим!
Важена недоуменно обернулась и задала вопрос, который вертелся у нее на языке уже с пару недель:
– Да кто он вам, что вы за него горой?!
– Он? – Эгра не задумался ни на секунду. – Брат по крови.
– Всем?
– Всем, кто здесь. А еще он тот, кто спас наши семьи, тот, кто заботится о нас всех словно отец родной, тот, кто…
– Поняла, поняла…
Важена прервала его несколько зло, стараясь показать, как раздражает ее жених. После того как рука полусотника опустилась ей на грудь и она почувствовала, что тело заволокло какими-то неведомыми прежде ощущениями, расплывающимися по нему жаром и негой, девушка старалась довести себя до исступления, но не признаться в том, что этот человек ее чем-то привлекает.
– Вы на него молитесь, как он на своего Христа! Веру не сменили ли?
– Не шути с этим, – прибавилось холода в голосе Эгры. – Мы своим богам почет воздаем. И Иоанн ни словом, ни делом поклоняться кресту нас не заставлял, как и себя почитать не требовал. Он заботится о нас, иногда забывая о себе! За это и ценим!.. Все, пора!
Повинуясь знаку полусотника, к нему приблизились те, кто совсем недавно сидел с ним около костра, ближайшие подручные и Веремуд. Остальные вои стали расходиться с поляны, уводя пленных и следя за новыми соратниками, оставшимися без оружия, но все еще опасными. Короткие злые команды распределяли людей по стоянкам. И половцы, и ясы, и воронежцы с ветлужцами планировали разбивать лагеря отдельно, несмотря на то что были союзниками. Время встать под одну руку для них еще не наступило.