Ной хотел было вернуться в дом, как вдруг услышал какое-то поскрипывание, доносившееся из-за угла. Прислушавшись, он безошибочно определил скрип кресла-качалки, стоявшей на крыльце. Ной бросился за угол и… остановился.
В кресле действительно сидела его приемная мать. У ее ног примостилась медсестра. Они о чем-то разговаривали. Но достаточно громко и Ной мог слышать каждое слово.
— Я ничего не узнаю, — рыдала Розмари, закрыв лицо руками. — Даже не помню… не могу вспомнить своего имени.
— Вас зовут Розмари, — тихо подсказала медсестра. — А это ваше любимое место, где вы обычно отдыхаете в кресле-качалке. Сейчас вы тоже сидите в этом кресле.
Розмари подняла голову и, прекратив рыдать, жестко сказала:
— Я ненавижу это место!
— Нет, — спокойно возразила медсестра. — Вы любите его.
— Это не мой дом! И вас я тоже не знаю! Уходите отсюда!
Ной глубоко вздохнул и сделал шаг вперед.
— Хорошо, Дженнин, — сказал он медсестре. — Идите домой. Я сам уложу мадам Розмари спать.
Сестра неохотно кивнула и с благодарностью посмотрела на Ноя:
— Я все же подожду вас у двери спальной.
Ной сел на кресло рядом с женщиной, которая заменила ему мать.
— Розмари, это я. Ваш сын Ной.
Розмари чуть сощурила глаза и посмотрела на него.
— Нет.
— Да. Вы вырастили и воспитали меня. Разве не помните, как угощали меня каждое воскресенье сливочным мороженым? А я часами просиживал в саду только потому, что хотел быть рядом с вами. Помните, как однажды я оборвал все лепестки с роз, думая, что это сорняки? Ох, как вы тогда рассердились!
— Но я же тебя тогда не ударила.
— Нет. Вы вообще никогда меня не били. Но умели запугать до полусмерти одним своим взглядом.
— Запугать такого огромного и сильного мужчину? Это не под силу никому в мире.
— Однако у вас это очень неплохо получалось! Поверьте, Розмари, в минуту гнева вы можете легко напугать кого угодно!
Розмари рассмеялась. Ной взял ее руку:
— Вы дома, Розмари. Поверьте — это так! И здесь все стараются заботиться о вас.
— В это трудно поверить… — прошептала старая женщина. — Я чувствую себя совсем потерянной… Одинокой… И мне… страшно…
— Не ошибусь, что именно поэтому вы постоянно раздражаетесь. С такими настроениями иначе и не может быть!
— Я чувствую себя униженной, — продолжала шептать Розмари. — Это убивает меня… По-настоящему убивает.
Несколько минут они сидели молча, откинувшись на спинки своих кресел. Казалось, сама ночь заботливо окутывала их своей мягкой темнотой. Издали доносился шелест волн прилива. Этот звук был неотделим от образа маленького городка Сан-Рейо. Так же, как соленый ночной воздух…