— Нет, пока ищу.
Он улыбнулся, придерживая дверцу автомобиля, чтобы она смогла сесть на переднее сиденье.
— Тогда мы будем искать вместе.
Джино сосредоточенно вел машину по бурлящему водовороту римских улиц; в непрерывном потоке машин, двигающихся почти вплотную друг к другу и лишь в последний момент каким-то чудом избегающих столкновения. Малейшая заминка на дороге вызывала оглушительный вой клаксонов, затем машины трогались снова, и железная река медленно текла мимо похожего на покрытый сахарной глазурью торт величественного памятника Виктору Эммануилу, мимо Форума, чьи постройки располагались ниже уровня современного города, с его изумрудной травой, пробивающейся между древними мраморными плитами, и уже не столь многочисленными в это время года туристами. Они миновали Палатинский холм и гигантскую махину Колизея. Джейн всегда испытывала трепет при виде его, она помнила, какое благоговение почувствовала, когда впервые увидела это поражающее своими размерами сооружение — античный амфитеатр, когда-то вмещавший одновременно пятьдесят тысяч зрителей, — ей казалось, что она слышит рев толпы, наблюдающей за гладиаторами, сражающимися с дикими зверями или друг с другом. Теперь ничто не нарушало тишину трибун, и лишь худющие кошки, водившиеся здесь во множестве, бесшумными тенями скользили по коридорам и гулким подземным лабиринтам.
Как все-таки многолик этот чудесный город, думала Джейн, глядя в окно машины. Имперский Рим, возможно, самый могущественный из всех. Затем Рим средневековый, с его великолепными храмами и башнями. Рим эпохи Ренессанса, когда была начата постройка великолепной базилики Святого Петра, которая, как говорят, может вместить весь Миланский кафедральный собор целиком. Рим барочный, когда Бернини спроектировал и построил величественную колоннаду площади Святого Петра и город украсили прекрасные площади и фонтаны, придавшие Риму его ни с чем несравнимое изящество и очарование. И наконец, Рим восемнадцатого столетия, слегка изменивший свой прежний архитектурный облик, и Рим сегодняшний.
— О чем ты думаешь? — спросил Джино, когда машина свернула на более тихую улицу.
— Я думала о том, что нет в мире другого такого города, как Рим, и о том, как мало я его знаю. Он один вмещает полдюжины городов и цивилизаций.
— Это правда, — с гордостью кивнул Джино. — Мы, римляне, не такие, как другие люди. Я думаю, это особое чувство. Сейчас, когда ты решила остаться в Риме, ты сможешь больше узнать о его душе.
— Да, мне бы этого очень хотелось.
Они давно уже покинули город и теперь остановились у маленького ресторанчика, спрятавшегося в тени деревьев. Его окружал старинный сад, украшенный мраморными статуями, выложенная каменными плитами терраса была уставлена горшками с цветущими растениями, вокруг тянулась аккуратно подстриженная зеленая изгородь, а из зарослей гортензии торчала финиковая пальма. В солнечных лучах ярко вспыхивали пожелтевшие тополиные листья. Некоторые из них уже опали и теперь поблескивали в траве, словно золотые монеты. Джейн ощутила внезапный приступ грусти, эта опавшая листва была символом того, что лето закончилось.