– Саша?.. Зайдите ко мне.
Через минуту на пороге её кабинета возник интерн Денисов с историей родов и журналом операционных протоколов.
– Я всё записал, Татьяна Георгиевна.
– Александр Вячеславович, а что вы делаете в субботу?
– Отправляюсь за город, на конную базу.
– С компанией?
– В полном одиночестве. Но буду счастлив, если компанию составите мне вы.
– Составлю.
Поздним субботним вечером Татьяна Георгиевна Мальцева сидела у маленького камина в маленьком деревянном домике небольшой конной базы. Александр Вячеславович накрывал небольшой стол. Они собирались ужинать. Телефон Мальцева отключила. Чуть не впервые за последние десять лет она отключила телефон. Ей было очень хорошо, и в голове, путаясь в штанишках формулировок, бродили мысли о том, что, может быть, кое-что ещё очень даже не поздно.
А у Оксаны Анатольевны Поцелуевой поздним субботним вечером зазвонил опрометчиво не отключённый мобильный.
– Да? – прошептала она в трубку, выскакивая из постели и шагая на кухню. – Не могу. Я – уродина, – уже громче произнесла Оксана Анатольевна. – … Дурак ты, Аркадий Петрович! Я. У. Родина, – делая чёткие паузы между словами, внятно повторила она, слегка хихикнув. У Сергея Станиславовича я. В постели. Пусть Мальцева… Не отвечает? Ну, я сейчас никак! Звони Скумбриевичу… Панину звони!.. Нет! Родину не звони ни в коем случае!
Кадр тридцать третий
Изнасилование
Прошло несколько недель. Мальцева стала пропадать по субботам, что крайне беспокоило Панина. Что правда, исключительно в силу рабочих моментов. Семён Ильич вообще как-то вдруг просел. В его семейном гнезде творилась «настоящая трагедия!» – как прокомментировала происходящее Варя Панина, решившая непонятно с какого перепугу поделиться с Татьяной Георгиевной происходящим. А дело было в том, что Алексей Семёнович Панин, старший сын Семёна Ильича и Варвары Андреевны, врач-травматолог, молодой отец и вообще гордость семьи, обзавёлся любовницей. Ну как – «любовницей»… Был застукан на дежурстве в койке с операционной медсестрой. Причём классически – непосредственно женой. Та в лучших традициях своей свекрови (или же – следуя её заветам?) оставила чадо на свою маман и понеслась к Алёшеньке на дежурство с судочками, баночками и термосочками. Как будто работает Алексей Семёнович не тут же, в отделении травматологии при крупной многопрофильной больнице, а в завьюженной ЦРБ, где электричество отключили за неуплату, а овсяную кашу больным лет пять как перестали выписывать. Принеслась на крыльях любви, тихонько стукнула в дежурку – был поздний вечер, – из дежурки вышел её ненаглядный муженёк, завязывая верёвочку на пижамных штанишках. И вовсе не заспанный… А даже как-то с явно учащённым сердцебиением и крайне раздражённый.