В общем, любой знает, что когда трудно на что-то решиться – надо отложить дело в долгий ящик, и решится само. Или не решится. Ну, не решится – полезешь в долгий ящик, нашаришь искомое и будешь решать.
Вот и сейчас, как только Денисов возник на пороге её кабинета, буквально вслед за ним внеслась Маргарита Андреевна и, едва кивнув Александру Вячеславовичу, с возмущением протараторила в Мальцеву:
– Баба поступила. Из ЦРБ!
– Знаю. Тыдыбыр принимает. На первый этаж.
– Ты видела эту бабу?!
– На обходе увижу. Что-то срочное?
– Ничего срочного. Только у неё рука – в шине из картона.
– Из картона? Так она вроде же не в родах? Почему её тогда «Скорая» не в главный корпус, не в травматологию повезла?
– «Скорая» её из травматологии и доставила. Из травматологии ЦРБ.
– «Скорая» ещё не уехала? – уточнила Татьяна Георгиевна, поднимаясь и выходя из кабинета.
Вот и хорошо. Вот, дорогой Денисов, как бы ты мне ни нравился, а топай по своим делам. У меня тут – видишь? – своих по горло.
В приёмном покое на стульчике сидела молоденькая тощая девчонка. На вид – моложе той шестнадцатилетней Алёны Каростышко. И действительно – на руке у неё была шина из картона, подвязанная обрывком грязного бинта. У тощей девчонки был приличный живот, недель эдак на тридцать восемь-тридцать девять. Ну, тогда понятно, что травма отказывается её госпитализировать. Но не лечить же! Гипс они наложить обязаны!
Анастасия Евгеньева Разова разговаривала со словоохотливым врачом «Скорой» с уездной подстанции.
– Вот, Татьяна Георгиевна! Объясняю доктору, что мы её в таком состоянии не можем госпитализировать. Тут сперва травматологи нужны.
– Да ну что вы тут формализмом страдаете?! – громко, но добродушно возмутился врач «Скорой». – Забирайте её и вызывайте травматолога на себя! У вас ему – по подвалу перейти! А у нас в ЦРБ… – Врач «Скорой» только махнул рукой. – У нас даже рентген нельзя сделать!
– Рентген-то почему нельзя? Свинцового фартука нет?
– Ренгеновского аппарата нет!
И словоохотливый доктор рассказал, что дела у них в центральной районной больнице действительно плохи. И не только в отделении травматологии, куда забыли поставить гипс. Даже гипс. Вообще всё забыли поставить. А рентгеновский аппарат уже полгода как поломался. Его сперва собирались заменить. Потому что он ещё при Царе Горохе старым был. Но бюджетных средств не нашлось. Аппарат решили чинить. Вызванный из Москвы сервисный инженер пришёл в ужас. В основном из-за того, что данная модель рентгеновского аппарат была известна ему только из курса истории медицинской инженерии. И чем, и как его «починять» – он понятия не имел. А поскольку рентген-аппарата не было, то и гипс в отделение перестали закупать. Ну, кому нужен гипс, если нет рентгеновского аппарата? Нет ножек – нет печенья. Но отделение не закрыли. При нём же – травмпункт! Вот беременная, таская воду из колодца, на весеннем льду поскользнулась – и ага! А что в самом травмпункте, что в отделении из медикаментов и оборудования – пенсионер и начинающий сидят в давно условно белых халатах, в «очко» режутся. Шанс прикидывают. На то, как скоро о них вспомнят. Чтобы закрыть. Слухи-то уже давно ходят. Зарплату – такую, что не то что вслух сказать, а даже подумать эту цифру смешно – уже давно не платят. Не самое дальнее Подмосковье, кстати. Но в Москве висят плакаты про необходимость постройки новых клиник, инновационных центров и университетских городков. А в каких-то семидесяти километрах от последнего плаката у травматологов в углу – порезанные коробки из продуктовой придорожной лавки стоят. Придорожная лавка – спонсор и благотворитель уездного травмпункта и отделения траматологии ЦРБ, существующих уже только на бумаге. Да и там существовать они будут уже недолго.