– Донати? – уточнила спрятавшая улыбку операционная медсестра.
– Косметику можно. Она тощая.
– Александр Вячеславович, косметику накладывают не тощим или толстым, а тем пациенткам, кого слово «косметика» гипнотизирует. Кстати, по Донати заживление физиологичней. Вы же понимаете, что косметика – это лишний шовный материал в ране. А если регенерация на уровне – следы от Донати совершенно не заметны. Или вам лень швы снимать?!
После наложения асептической клеевой повязки и обработки влагалища Мальцева сказала традиционное:
– Кровопотеря пятьсот, моча по катетеру светлая, двести миллилитров, всем спасибо. Александр Вячеславович, историю запишете и мне на подпись.
Святогорский приводил в себя госпожу Касаткину.
– Лёша приехал? – прохрипела она перво-наперво.
– Поздравляю, у вас мальчик! – радостно возвестил анестезиолог. – Маленький мальчик. И говоря «маленький» – в данном случае – я имел в виду не возраст. Кило девятьсот, сорок семь сантиметров.
– Лёша, говорю, приехал?! – никак не прореагировала мамаша.
– Ху из у нас Лёша?
– Лёша у нас муж, – ответил за родильницу интерн.
Касаткину пришлось снова вырубить, потому как она стала кашлять, крыть всех оставшихся в операционной матом и требовать немедленно впустить к ней мужа. Который, сказать по правде, попросту не прибыл. Хотя, судя по её текстам, крепко-накрепко обещал.
В час ночи Мальцева, Святогорский и Денисов сидели в ординаторской обсервационного отделения и пили кофе.
– И долго ты бомжевать будешь? – спросил Аркадий Петрович.
– Марго обещала закончить через неделю. Она меня в кабинет не пускает, со мной не советуется, потому я подозреваю самое худшее.
– Натяжной малиновый потолок, фиолетовая мягкая мебель в лиловую рюшечку, бордовые занавеси и вопиюще сиреневое ковровое покрытие! – заржал Святогорский.
– Наверняка, – тяжело вздохнула Мальцева. – И как из этого всего выпутаться – я не имею ни малейшего представления. Как Касаткина?
– Стабильна. В ОРИТ её отправлять показаний нет, так что… Так что господин интерн пусть с ней всю ночь сидит, за ручку держит, пока мы её Лёшу разыскиваем.
– Вы допили кофе, Александр Вячеславович? – официально вопросила Татьяна Георгиевна.
Интерн встал, вымыл свою чашку, поставил в шкафчик, с лёгкой улыбкой кивнул Татьяне Георгиевне и Аркадию Петровичу и вышел из ординаторской.
– Зачем ты так с парнем? – несколько укоризненно поинтересовался Святогорский, едва за Денисовым закрылась дверь.
– Он тут не парень. А врач-интерн.
– Ясно. Вся в букву ушла?
– Если дух не будет хотя бы изредка цепляться за букву – он унесётся неизвестно куда. И это может закончиться очень плохо.