Но «завтра же после пятиминутки» наваливались неотложные дела. Административные, лечебные, семейные. Бесконечная круговерть неотложных дел, которые требовали немедленного разрешения. А что до поссать – пардон, помочиться, – уролог что, не знает какие таблетки глотать?
«Всё! Дальше откладывать некуда! В понедельник с утра тащу Зотова в смотровую!»
Но в понедельник с утра вызывали в горздрав, в министерство, на летальную комиссию, Зотов уходил в отпуск (а никому, кроме старого друга, Анатолий Васильевич не хотел доверять свою задницу).
– Так, Семёнов! – строго сказал как-то раз тот самый Зотов, стоя у соседнего писсуара. Они гуляли в ресторане и, прям как девочки, пошли в туалет вместе. – Или ты мне клянёшься здоровьем сына, что завтра мы тебя обследуем, или я тебя прямо тут делаю пальцевое исследование! – категорически завершил он тираду, сперва скептически понаблюдав за мучениями товарища, а затем задрав голову и свирепо поглядев на старого друга снизу вверх. Сильно снизу и сильно вверх. Анатолий Васильевич был ростом под два метра и весьма атлетического телосложения. Коротышка Зотов доставал ему разве что до плеча.
– Ну ладно, Коля, ну чего ты… Чего тут клясться?! Написано же: «не клянись!» – залебезил Семёнов. – Тем более – сегодня. Завтра как с куста! Это всего лишь аденома. Аденома – она вовнутрь, потому и… – Он печально потрусил кое-каким органом, заправил его в штаны и, несколько бравируя, застегнул ширинку. – Рак уже дал бы о себе знать. Были бы боли в суставах и прочие прелести метастазов. Я аденому торможу пилюльками, не ссы!
– Я-то как раз ссу, а не выдавливаю из себя по капле!.. – мрачно констатировал Зотов. – Ладно, так и быть, не сегодня. И – так и быть, ладно, – сегодня не клянись. Но завтра!..
В ресторане справляли свадьбу Семёнова-младшего. Василий Анатольевич Семёнов, врач-уролог, бывший чуть не на голову выше своего почти двухметрового отца, наконец решил узаконить свои отношения с коротышечкой-однокурсницей, еле-еле дотягивающейся разве что до его груди и уже родившей ему крохотную дочурку.
«Завтра» случилось через неделю. После того, как Зотов прибегнул почти ко всем возможным способам – упрашиваниям, угрозам и даже шантажу: дал слово чести рассказать жене Семёнова о интрижке её супруга с главной сестрой ургентного оперблока (десятилетней давности). Анатолий Васильевич, отчаянно струсив (ибо нрав у его супруги был ох как крут), согласился на осмотр и сдачу анализов. А затем – и на биопсию простаты. На основе комбинации факторов, таких как Gleason score, скорости повышения уровня ПСА в сыворотке крови и, наконец, количестве раковых клеток в ткани простаты, пациенту Иванову И.И., на которого была заведена карта, был поставлен диагноз: «Рак предстательной железы. T1N3M3». Что в переводе с медицинского на людской означает: «Запущенный. Неоперабельный. С метастазами в жизненно важные органы».