– Я, может, уже никогда себя нормально чувствовать не ста-а-ану, – не прикрывая рта, зевнула Кукуруза.
– Обязательно станешь! – излишне рьяно бросилась уверять ее внучка.
– Сядь вот, – попросила Вера Павловна и похлопала рукой по постели.
Серафима присела.
– Слу-у-ушай, – хитро проговорила Верочка, глядя прямо в ореховые глаза внучки. – Я же все равно умру. Может, сегодня, а может, завтра, а может, через год. Неизвестно! И что ж ты хочешь, Симка, чтоб меня люди неприбранной видели? С паклей на башке?
– Перманент, между прочим, год не держится, – вклинился в беседу предатель Лешка.
– А то ты знаешь? – возразила ему мать.
– Знаю. Три-шесть месяцев.
– Видала?! – обратилась Верочка к внучке, а потом впервые за долгое время с интересом посмотрела на сына. – Твоя, что ль, тоже делает?
Алексей Николаевич кивнул в подтверждение.
– Нет, Сима, ты посмотри, какая врунья! Мне, главное, говорит: «сами вьются», а у самой, значит, перманент. Вот твоя мама никогда меня не обманывала. Ни разу! И перманент ни разу не делала. Я вот ей всегда говорила: «Люся, сделай перманент, девочка. Так удобно. Красиво. Всегда прибранная…» А она: «Не буду, мол. Свои кудри надоели. А в обратку перманент не делают». И ты тоже сделай! – Вера Павловна критически посмотрела на длинные прямые волосы Серафимы.
По выражению Верочкиного лица стало понятно – внешний вид внучки положительных эмоций в ней не вызвал: сама рыжая, губы рыжие, глаза рыжие…
– Завтракать будешь? – уточнила Сима.
Вера Павловна потянулась к внучке, загадочно подмигивая. Серафима наклонилась к ней.
– Мне б… – Верочка замялась и гневно посмотрела на бестактного Лешку. – Мне б это, Сим, в туалет.
– Так давай я судно принесу, – быстро нашлась Серафима.
– Ни за что! – объявила Вера Павловна и обиделась: – Тебе старуху разве трудно в уборную отвести?
Алексей Николаевич, покраснев, снова втиснулся в дверь и протянул дочери палку для ходьбы, оставшуюся от «бабы старенькой».
– Пусть привыкает, – шепнул он еле слышно и тут же испарился за дверью.
– Это не моя! – тут же отказалась признать трость своей Кукуруза.
– Ну, будет твоя.
– Это не моя, – повторила Вера Павловна. – Это мамина.
– Ну, хорошо, пусть мамина, – согласилась Серафима.
– Бабы старенькой, – уточнила Верочка и с трудом спустилась с кровати, умудрившись с первого раза вставить ноги в тапочки. На трость она даже не взглянула, считая, что опираться на палку ниже ее достоинства.
– Не буду, – талдычила Кукуруза в ответ на все предложения сына и Серафимы. – Не буду, и все.
Устав от капризов матери, Алексей Николаевич начал собираться, обещая сменить дочь в воскресенье вечером, на что Вера Павловна отреагировала незамедлительно: