Игорю стало неуютно: на всякий случай он запахнул полы дубленки потуже, словно она могла его спасти от обрушившегося на него артобстрела. Не сработало: овчина не могла защитить ранимое сердце своего владельца от нахлынувшего жара, Игорь Станиславович разом взмок и разнервничался.
Откуда-то из глубины предательски донеслось: «хороший сын – плохой сын; хороший брат – плохой брат; хороший муж – плохой муж; хороший отец – плохой отец». Причем слово «хороший» звучало коротко, одним тихим щелчком, а слово «плохой» тянулось долго и громко. Надо было что-то сделать, и Игорь наконец-то решился.
– Поль, – позвал он дочь. – Иди ко мне, тебе же там неудобно.
– Удобно, – сообщила девочка, автоматически перепроверив устойчивость материнских коленок. – Ты иди.
Игорь Станиславович моментально воспользовался предложением Полины и протащил свой стул по новому паркету.
– Я, – хрипло выговорил он, – если что, с ремонтом помогу. На себя все расходы. Технику поменяем. Машинку там, плиту, то-се.
После этих слов плотно сомкнутые ряды женского царства раздвинулись, а Игорь Станиславович наконец-то стащил с себя дубленку, рядом с которой на стуле стало тесно.
– Может, на диван сядем?
Перешли на диван, сохраняя места, согласно выданным Адой Львовной «билетам»: по левую руку от нее села зареванная Галка, по правую – довольная одержанной победой Василиса. Игорь с дочерью расположились на ковре. Все были счастливы. Пока Ада Львовна не изрекла очередную сентенцию:
– Вообще-то… – Она любовно посмотрела на сына и внучку. – Я пришла по другому поводу.
Счастье начало испаряться прямо на глазах.
– А это все так… к слову пришлось…
– И зачем же? – взяла на себя смелость уточнить Василиса.
– Вот что я тебе скажу, девочка моя, – издалека начала свекровь. – Мне семьдесят лет.
– Бабуля! – возмутилась Полина. – Ну что ты кота за хвост тянешь: семьдесят лет, семьдесят лет! Говори уже.
Ада Львовна Скуратова недовольно посмотрела на самого младшего члена семьи и начала с самого начала:
– Слушайте меня, дети мои. Мне семьдесят лет. Отсюда следует, что я ухожу на покой…
– Слава богу, – обрадовалась Галка.
– Но…
Ада Львовна обвела всех строгим взглядом:
– Но я абсолютно не знаю, как это делается. Коллектив недвусмысленно диктует мне свои правила.
– Чего тебе коллектив диктует? – не поверил своим ушам Игорь.
– Свои правила, – членораздельно, выговаривая каждый слог, повторила мать. – Люда сказала, нужен какой-то банкет. Когда я почти сорок лет тому назад вступала в должность, никаких банкетов не было. Банкет проводился один раз в году – в День медицинского работника. Теперь, говорят, это необходимо. Там вручают подарок и говорят хорошие слова…