Во время войны я неоднократно просился на фронт, а в мирное время в войска. Будучи вызван к министру в марте с. г. из Германии для обратного назначения в Генеральный] штаб, я в присутствии маршала т. Жукова Г.К. и маршала т. Соколовского В.Д. убедительно просил министра обороны т. Булганина Н.А. не брать меня в Генеральный] штаб и приводил при этом ряд доводов.
Однако помимо моего желания меня назначили обратно в Генеральный] штаб. Уже после моего назначения я как-то при разговоре с т. Булганиным Н.А. просил его при первой возможности направить меня, да и других, кто долго сидит в Генеральном] штабе, в войска. Он обещал учесть эту просьбу Разве это не свидетельствует о том, что я не лез на большие должности, а просился даже на меньшие. Я солдат и всегда работал там, куда меня назначат, и никогда ни у кого не просил себе поблажек, льгот или каких-то теплых мест.
Поверьте мне, Никита Сергеевич! Я никогда не был лжецом. Вот и теперь, в трудный период моей жизни, когда я отстранен от работы и снижен в звании, меня нисколько не беспокоит моя так называемая служебная карьера. Я буду работать в том месте и на той должности, куда меня пошлют, и это я заявляю не только теперь, когда мне туго, так говорил я всегда. Есть же люди, которые знают меня десятки лет. Как я уже доложил Вам, меня беспокоит сейчас не это, я тяжело переживаю теперь другое, а именно, что на мое имя коммуниста легла тень, и смогу ли я вернуть прежнее доверие и доказать партии свою честность и преданность ее делу. Эти качества, как известно, проверяются не на словах, а на деле. Вот на том деле, которое доверит мне партия, я и постараюсь доказать свою преданность делу партии и нашему правительству и искупить те ошибки, которые у меня были, и доказать, что к преступным делам Берии я никакого отношения не имею.
Почему я не выступил публично с оценкой дела Берии, с разоблачением его как врага народа и своим отношением к нему?.. На Пленуме ЦК КПСС у меня была мысль попросить слова, но, прямо Вам скажу, побоялся, так как я был отстранен от должности и мое выступление будет расценено, как попытка использовать трибуну столь ответственного заседания для личного оправдания. С Берией я вместе не работал, как другие, ему непосредственно подчинен не был, и каких-либо фактов, разоблачающих его, не имел. Кроме того, я был в подавленном состоянии, к тому же первый раз на Пленуме ЦК КПСС, и просто не решился попросить слова.
Мог я, безусловно, выступить, и это было бы даже в моих личных интересах, на партийных активах Министерства обороны