Во всяком случае у меня не было и в мыслях скрывать о своих разговорах с Берией, так как он был таким человеком, указания которого всеми беспрекословно выполнялись, и их скрывать было нечего.
Товарищ Булганин Н.А. сказал мне, что якобы я через Берию докладывал товарищу Сталину разные сплетни на некоторых руководящих военных лиц. Я не делал этого, и мне больно и обидно было это слышать, я не такой низкий и бесчестный человек. Возможно, что этот мерзавец Берия, не гнушавшийся ничем и не считавшийся ни с кем, в разговоре с товарищем Сталиным, опорочивая и возводя клевету на отдельных военных руководителей, мог для убедительности ссылаться на меня, зная, что товарищ Сталин длительное время относился ко мне с доверием.
О том, что Берия мог использовать мое имя в своих грязных интригах, свидетельствует хотя может быть и маловажный, но показательный факт. Совсем недавно, в апреле или мае этого года т. Булганин Н.А. сказал мне, что в разговоре с ним Берия сообщил... что в Генеральном] штабе нет доклада из Кореи от т. Разуваева по вопросам, связанным с применением американцами бактериологического оружия, и что якобы о том, что такого доклада нет, ему сказал Штеменко. Я тогда же доложил маршалу т. Булганину Н.А., что никакого разговора по этому вопросу у меня с Берией никогда не было, очевидно, это какая-то ошибка. Зачем в данном случае этому подлецу Берии потребовалось ссылаться на меня, когда я с ним об этом не говорил ни слова, очевидно, для подтверждения своих каких-то доказательств. Почему он не мог сделать то же самое в разговорах с товарищем Сталиным.
Конечно, мне трудно, почти невозможно доказать теперь, что я никогда ничего подобного не говорил Берии, и если им возводилась клевета на отдельных лиц со ссылкой на меня, то это делал он в своих грязных, преступных целях, не считаясь со мной. Ведь не считался же он [и] не с такими людьми, как я, клеветал на наших руководителей и строил против них подлые интриги.
Наконец, мог ли я в каких-то карьеристских целях докладывать Берии что-либо, кроме служебных вопросов, с тем, чтобы выслужиться перед ним? Нет, не мог! Свидетельством этому служит моя добросовестная 27-летняя служба в армии, из которой почти половину (больше 12 лет) я прослужил в Генеральном] штабе, пройдя последовательно все ступени штабной службы от офицера направления до начальника Генерального] штаба. В течение почти четырех лет я нес тяжелую и ответственную службу в должности начальника Генерального] штаба, и в это время я желал для себя не большего, а только меньшего. Я никогда не имел серьезных упреков по службе со стороны своих начальников.