Она покачала головой; на лицо упали капли таявшего в волосах снега.
— Это совсем не то… не то, что ты представляешь.
— А откуда, черт побери, ты знаешь, что я представляю? — неприятно рассмеялся он.
— Не… не знаю, — запинаясь выговорила она. — Наверно, думаешь, как это было у нас с тобой… раньше.
Он вонзился кулаком одной руки в ладонь второй и проскрежетал:
— Не издевайся!.. И без того мерзко на душе. Проклятье! Как подумаю, что вы живете там вместе… убить его готов.
— Не надо, — в ужасе вскричала Серена. — Не надо, Холт. Не говори так.
— Почему же? Ты была моей… когда-то.
— Давно. Десять лет назад.
Она потупила взор.
— Ты была моей, — надсадно повторил он.
Она медленно подняла голову и посмотрела ему в лицо.
— Но оказалось, что я тебе не нужна. И мне не к кому было обратиться за поддержкой, когда я так в ней нуждалась.
— Когда решила уйти из дома?
Его глаза излучали холод, руки безжизненно висели по бокам. От нежности, страсти не осталось и следа.
— Я должна была уйти, — упрямо настаивала она на своем. — Отец заявил непреклонно: или я принимаю Мари, или выметаюсь из дома и иду своей дорогой.
Холт беспомощно развел рукой.
— Ты же знаешь, какой был Макс. Вспыльчивый, горячий. Он совсем не имел в виду того, что говорил. Он никогда не выгнал бы тебя.
— Ему не пришлось этого делать. Я не предоставила ему такой возможности. Я не признаю угроз, Холт. Ни от кого. — Ее глаза гневно засверкали. — Я не собиралась ждать, когда он раскроет свои карты. Он дал мне ясно понять, что Мари переселяется в Уинтерсгилл, а мои чувства его не волнуют.
— Ты даже не попыталась понять, что она за человек…
— Да, не попыталась, — оборвала его Серена. — Мне было восемнадцать лет. У меня все кровоточило внутри от обиды и унижения. Поэтому я просто собрала сумку и ушла. Думаешь, мне было легко, Холт… бросить отца и Уинтерсгилл?
— А меня?
Серена протяжно вздохнула.
— Это было тяжелее всего. Но что ты мог сделать? Ты жил со своей тетей Вив. Ни у тебя, ни у меня не было ни денег, ни нормальной работы. Разве я могла прийти к тебе? На что мы стали бы жить?
— Ты забываешь, Серена, — возразил он, уже более мягким тоном. — Я все-таки кое-что зарабатывал. Мне было двадцать четыре года, и я хотел заботиться о тебе. Думаешь, я сделал бы то, что сделал, если бы не любил тебя?
— Ты говоришь про те выходные, проведенные?..
Ее взгляд вспыхнул от оживших воспоминаний, сердце учащенно забилось.
— Да, и про то, как я чуть ли не ползком на коленях пришел просить у твоего отца работу.
— Работу в заводской лаборатории отца, которая почти ничего не стоила! Работу, за которую платили так мало, что ты никогда не смог бы прокормить семью. Работу, с которой тебя вышвырнули бы за милую душу, узнай отец о нашей привязанности.