«И не только это пропустила бабушка, — подумала Эмма. — Была еще эта комната. Девушка, которая выбрала для жизни дом на Одос Лефтериоу вряд ли часто ходила на дискотеки».
— Я думаю, ему не нравится, когда ты ходишь танцевать с другими мужчинами.
— Кому?
— Великолепному представителю мужского населения, хранимому в твоем сердце!
К своей сильной досаде, Эмма почувствовала, что краснеет, и Уолтер заметил это.
— Ага! — воскликнул он. — У тебя нет с собой его фотографии среди снимков Алтеи, которые ты повсюду таскаешь.
— Конечно, нет, — возразила Эмма, включаясь в игру. — Мне не нужна его фотография.
— Темный или светлый, Эмма? Красивый как я?
— Гораздо красивее, чем ты, Уолтер! Высокий, темноволосый и красивый, с ямочкой на подбородке. Даже в этой дразнящей чепухе Эмма находила горько-сладкое удовольствие, думая о нем.
По возвращении в отель, когда они остановились у стойки регистрации забрать свои ключи, она избегала смотреть на Ника. Она устала, ей было жарко, нервы были расстроены. Вся эта чепуха о любви — потому что это была чепуха, не более того — должна быть выброшена из головы. Она долго держала ключ в руке. Леди Чартерис Браун направилась к себе, рука Уолтера держала ее под локоть.
— Мисс Лейси.
Только сейчас она подняла на него глаза. Если это была просто чепуха, то почему она причиняет такую боль?
— Да?
— У нас есть новости от Марии. Состояние ее отца дает повод для беспокойства. Его отвезли в Афины, Мария уехала с ним.
— Я понимаю, тогда все прекрасно, не правда ли?
— Прекрасно?
— Тебе не придется действовать против своей совести, передавая информацию об Алтее.
Его сильный подбородок двинулся вверх, и в лице, словно что-то умерло.
— Я беспокоюсь за Марию, — сказал он, и, повернувшись, пошел в офис и захлопнул дверь.
В смятении, она осталась стоять у стойки, стискивая в руке бугорчатый металлический ключ от комнаты. Что заставило ее сказать то, что она только что сказала? Быть столь бездумной, настолько бессердечной? Мария — только имя для нее — была для него человеком, которая была преданным членом штата отеля долгие годы. Могла ли она позвать его назад, попробовать извиниться!
Но, что хорошего из этого выйдет! Она сделает это только для себя. Для него это не будет иметь никакого значения.
Свободное время Уолтера подошло к концу и он вышел посмотреть на своих подопечных. Через час группа уедет в аэропорт, где ему предстоит встречать следующую группу, только что прибывшую из Англии.
Леди Чартерис Браун устала и заявила, что отдохнет после обеда.
— У меня болят ноги, — заявила она, — и не желаю видеть больше никаких руин!