Мерзкая плоть

Всем было ясно, что качки не миновать.

Отец Ротшильд, иезуит, с чисто восточным фатализмом поставил свой чемодан в углу бара и вышел на палубу. (Чемодан был небольшой, из поддельной крокодиловой кожи. Инициалы, выдавленные на нем готическим шрифтом, были не отца Ротшильда — он в то утро попросил на время чемодан у лакея французской гостиницы, где провел ночь. Содержимое его составляло кое-какое белье, шесть очень нужных новых книг на шести языках, накладная борода и школьный географический атлас с испещренным пометками указателем.) Выйдя на палубу, отец Ротшильд облокотился о поручни, подпер ладонями подбородок и стал смотреть, как по трапу поднимаются пассажиры, все как один со сдержанно-опасливым выражением на лицах.

Большинство этих лиц было иезуиту знакомо, так как он обладал счастливой способностью запоминать все, что можно было узнать, обо всех, кто мог представлять хоть какой-то интерес. Язык его чуть высунулся наружу, и, не будь мысли пассажиров так заняты багажом и погодой, кто-нибудь из них мог бы заметить, как он похож на те гипсовые копии с химер собора Парижской богоматери, которые можно увидеть в витринах художественных магазинов, где они, покрашенные в цвет «старой слоновой кости», пытливо глядят на вас из-за наборов кистей и трафаретов, разноцветного пластилина и тюбиков с акварельными красками. Высоко над его головой, на фоне темнеющего неба, проплыл видавший виды «паккард» миссис Мелроз Оранг, неся на себе пыль трех континентов, а на палубу поднялась во главе своих ангелов сама миссис Мелроз Оранг, знаменитая проповедница.

— Вера!

— Здесь, миссис Оранг.

— Любовь!

— Здесь, миссис Оранг.

— Стойкость!

— Здесь, миссис Оранг.

— Непорочность… Где Непорочность?

— Непорочность плохо себя чувствует, миссис Оранг. Она ушла в каюту.

— От этой девчонки больше забот, чем толку. Чуть нужно заняться вещами, как она чувствует себя плохо. Остальные все здесь? Кротость, Оглядка, Доброта, Праведная Обида, Справедливость, Святая Тревога?

— Святая Тревога потеряла крылья, миссис Оранг. Она в поезде заговорилась с одним джентльменом… Ах, вот она.

— Нашла? — спросила миссис Оранг.

Святая Тревога так запыхалась, что могла только кивнуть головой. (Ангелы носили свои крылья в узких черных картонках, похожих на футляр для скрипки.)

— Хорошо, — сказала миссис Оранг. — И пожалуйста, не выпускай их из рук и поменьше разговаривай с джентльменами в поездах. Вы же ангелы, а не хористки, понятно?

Ангелы сокрушенно сбились в кучку. Ужасно, когда миссис Оранг бывает такая. Ох и зададут же они Непорочности и Святой Тревоге, когда останутся одни, в ночных рубашках! Мало того, что всех будет тошнить от качки, так еще миссис Оранг шпыняет.