Глава первая. 2010
год. Алиса из Страны Завитушек.
На вершине холма, обдуваемой со всех сторон ветрами,
стоял старый дом. Он был выстроен из темно-серого камня с соблюдением
элегантных пропорций, но выглядел старым, одиноким и заброшенным.
Путнику, оказавшемуся в окрестностях этого загадочного
дома, казалось, что до него рукой подать. Но если какой-нибудь проходящий мимо
сорвиголова решал подойти поближе, то он мог шагать несколько дней и так не
преодолеть и половины пути. От подножья холма к вершине вели тысячи тропинок,
но ни одна из них не поднималась выше середины.
Деревенский люд поговаривал, что дом заколдован.
Вблизи он выглядел очень старым и неухоженным. Его
северную стену покрывал густой слой мха, в котором, как будто в отдельной
Вселенной, кипела невидимая людскому глазу жизнь. Южный фасад был размыт
дождями: ливни в этой местности почему-то хлестали именно с юга. В восточные
окна на рассвете светило солнце, согревая рассохшиеся старые рамы, а на закате
заливало большую залу, что занимала все западное крыло. Если бы кто-нибудь
заглянул в эту когда-то роскошную комнату, то увидел бы великолепный наборной
паркет, в котором теперь не доставало дощечек, пыльную хрустальную люстру и
неплохо сохранившийся полированный обеденный стол. В глубине комнаты виднелся
изящно сложенный камин и дверь, одна створка которой была все время распахнута.
Деревенские жители наперебой убеждали друг друга, что
старый дом необитаем. Но однажды старый пастух, гонявший овец у подножья холма,
хватив в пабе лишку, уверял всех, кто захотел его слушать, что видел в окне
женскую фигуру, кутавшуюся в шаль.
- Говорю вам, стоит такая, вся в белом, и смотрит прям на
меня, - скрипел он, хватаясь то за сердце, то за стакан.
- А я пацаненка видела, - заявила вдруг старая торговка,
- прошлой зимой. Он в снежки играл аккурат перед входом.
Остальные выпивохи немедленно подняли на смех
баламутов, отбив у тех всякую охоту к досужим разговорам.
Единственное, что можно было сказать наверняка – в доме
не держали прислуги. В такие дома работников набирали из местных, и если кто-то
переступил бы порог старого особняка, то в деревне непременно об этом узнали
бы. Живущие там (если таковые, конечно, имелись) обходились своими силами:
готовили обеды, стирали простыни и ухаживали за собой и своей одеждой.
Те из деревенских, кто не наблюдал людских фигур, хотя бы
раз видел отблески зажженного очага на стенах западной залы. На отблески
накладывались странные тени, будто какие-то люди фланировали перед огнем с
бокальчиком алкоголя. Но об этом старались помалкивать.
