Аннотация:
Дополненный вариант. Постарался учесть все замечания, если что-то упустил пишите. Оставлю оба варианта для сравнения. Не вычитано.
СОЗДАТЕЛИ РЕАЛЬНОСТИ: НУБ
Спустя двадцать лет, после описанных в книге событий.
- Эй, новичок! Как тебя... как фамилия?!
Воронин даже не подозревал, что этот окрик относится к нему - до того он был оглушён новыми впечатлениями. Огромный зал старинного особняка был забит подростками и юношами возрастом от 12 до 17 лет. Новички робко жались у стен, одетые в самые разнообразные костюмы: тут можно было увидеть джинсы всех оттенков, костюмы строгих покроев и тонов, курточки как тканевые, так и кожаные, кроссовки, начищенные до зеркального блеска туфли. 'Старички' в серых кителях и штанах, подпоясанные ремнями сразу бросались в глаза своим единообразием и развязными манерами. Они ходили по двое - трое, лихо заломив чёрные береты на затылок; собирались в шумные компании, перекликались через весь зал или, наоборот, с шумом гоняясь друг за другом. Создавалось впечатление, будто все эта топочущая, смеющаяся, кричащая и свистящая маса народа нарочно пытается кого-то ошеломить, запугать своей вознёй и гамом.
- Ты оглох, что ли? Как твоя фамилия, я тебя спрашиваю?
Воронин вздрогнул и поднял глаза. Перед ним стоял рослый, на пару лет старше, кадет и рассматривал его сонным, скучающим взглядом.
- Моя фамилия Воронин ответил новичок.
- А почему не Сивка? Гы-гы фамилия-то какая... лошадиная. А ты Вороной из дома передачку взял?
- Нет.
- Это, брат, плохо что ты ничего не прихватил. Как в отпуск пойдёшь, принеси.
- Хорошо я принесу.
- И со мной поделись. Договорились?
- Конечно, с удовольствием.
Старичок ушёл, а одинокий, словно забытый всем светом, мальчик рассматривал казённую обстановку. Стены большого зала снизу до высоты человеческого роста был выкрашены коричневой краской, а выше (почти четыре метра) до самого потолка - обработаны розоватой штукатуркой. По левую сторону помещения тянулись окна, полуприкрытые решётками, а по правую стеклянные двери, ведущие в классы. Перестенки между окнами и дверьми были заняты картинами со сценами исторических битв, полководцев и героев. Три обитые красным бархатом ступеньки вели в президиум, где пока пустующие стояли чёрные трибуна и длинный стол.
Невидимая волна прокатилась по залу заставив умолкнуть и успокоиться, собравшихся в нем, кадетов. На лобное место вышли преподаватели и ректор лицея. Все ещё сохраняющий военную выправку, сухой старик в генеральской форме поправил очки и занял место за трибуной. Уставшим, надтреснутым и одновременно сильным голосом ректор начал приветственную речь, а уже через несколько минут Воронин отключился, вспоминая утренние события.
