Литературный сценарий
Петербург, 1801 год.
Царская опочивальня в Михайловском замке. Простая, без балдахина, торцом к стене поставленная кровать, над ней царский герб и корона. Одинокая свеча, блики на иконах в углу.
На кровати лежит император Павел, широко раскрытые глаза его смотрят в темноту.
Камера начинает пятиться, выходит за дверь, где стоят два сонных камер-гусара (один с подвывом зевает и крестит рот), широкая пустая лестница, редкие свечи, пустая прихожая. Тихо…
Ночной, засыпанный снегом сад перед Михайловским замком. Мартовский колючий туман висит в воздухе. Группа «ленточников» — генералов и обер-офицеров прячется в кустах. Главный среди них граф Пален, самый доверенный человек императора, душа заговора.
— Генерал Беннигсен, вы пойдете в первой группе, — негромко говорит он.
— И братья Зубовы, — добавляет кто-то.
— А если император окажет сопротивление? — Красавец Платон Зубов никогда не отличался отвагой.
— Когда готовят омлет, разбивают яйца, — произнес Пален одними губами.
Группа офицеров двинулась к замку. Пален задержался, с ним человек пять-шесть.
— Не надо спешить, — говорит он оставшимся. — В большом деле все решает арьергард.
Вдруг все галки и вороны с шумом взлетели с мохнатых кулей строящихся гнезд, черная стая их застит луну, ржавые крики надрывают душу…
В темной спальне у окна стоит полностью одетый Александр и с ужасом смотрит на кричащих птиц. В темноте видна кровать, на которой, опершись лбом о спинку, сидит великая княгиня Елизавета Алексеевна в отороченном мехом капоте.
Александр настораживается, втягивает голову в плечи — он слышит далекие, понятные только ему звуки — голоса, звяканье шпор, шпаг… Рука его тянется к губам, и он вдруг начинает грызть ногти — бедный, перепуганный двадцатичетырехлетний мальчик с остановившимися глазами…
…Недавно сонная лестница во дворце ожила от топота ног, заговорщики идут очень бодро. Но это только кажется, при внимательном взгляде легко увидеть «на лицах дерзость, в сердце страх». Все они после ужина с обильными возлияниями, иные откровенно пьяны.
Первым идет длинновязый Беннигсен, лицо его строго. Следом — красивый Платон Зубов. Он шепчет брату Николаю, отстающему на полшага: «Мы плохого не делаем… Так матушка Екатерина хотела. Чтоб правил внук, а не сын…»
Николай Зубов, здоровенный, грубый, уверенный в себе бурбон, пьян, весел и не испытывает никаких сомнений: «Павел сумасшедший, его в Шлиссельбург надо или в желтый дом».
Молодой заговорщик, некто Козловский, начинает цепляться непослушными ногами за ступеньки. Потом припадает к перилам, мы видим только его затылок. Голос прерывается икотой, он слегка картавит: «Бедная Россия… игралище временщиков… жертва безумца…» Плечи Козловского затряслись, его начало рвать — от вина и страха.