Виктор Цой и другие. Как зажигают звезды

«Шелестит перед ним одиссея его кинолентою шосткинского комбината», и на этой ленте зафиксированы такие вдохи — вопли — улыбки — гримасы времени, что жизнь Юрия Айзеншписа определенно тянет на тяжеловесный жанр байопик.

Его дергает бешеный демон делания одновременно тысячи несовместимых дел, и на каждое дело нужно навести глянец, и на каждое дело глянец наводится.

Его победительность, даже снабженная непосредственной улыбчивостью, стоит лишения, стоит такого количества жизненных сил, что совершеннейшая загадка, как он умудряется работать дни и ночи напролет.

В шоу-бизнесе, кишмя кишащим каверзными людьми, на протяжении стольких лет сохранять лидерство суть настоящий поступок, говорящий много и о человеке, и о способности человека соблюдать баланс между стратегией и тактикой.

Дать отчет обстоятельный на тему «Что значит для меня Юрий Айзеншпис» в очерке скатом — слишком непочтительно в рассуждении Маэстро и невыполнимо для меня, эпилептического шоумена. Ограничиваюсь этюдом.

Среда у нас стала уже настолько вязкой, что более не распространяет колебаний, но каждое новое деяние Юрия Айзеншписа, вопреки законам и предписаниям среды, тут же обрастает мифологией.

Под аккомпанемент всеобщих ритуальных фраз о верности профессии Айзеншпис каждое утро спозаранку встает и работает, ритуальные фразы он оставляет другим.

Что за прибыль ему так истязать себя? — спрашивают меня многие про нашего героя. Я тут же поправляю: дескать, глагол «истязаю» неуместен, ибо он получает неслыханное удовольствие от работы, чем похвастать может не всякий «мягко говоря».

Все аксиомы для Айзеншписа — теоремы, покуда он лично их не проверит.

Общение с ним бодрит, как литр эспрессо внутривенно.

Его маниакальное стремление оставаться при любой погоде абсолютно независимым требует канонизации в эпоху забубенного конформизма.

Последний по времени его артист, Дмитрий Билан, — тот, кого искал, чтоб выпестовать, Айзеншпис, даже и подсознательно, все эти годы: парень, полный сил и огня, при этом этом не отверженный вкусом и гармонией.

Впрочем, если толковать виньетку про вкус, гармонию, силу, и огонь ШИРЕ, это идеальная формула жизни самого Ю. А.

Если кого запутала моя псевдоаналитическая преамбула, готов пояснить, что это, эти слова, эти строки, — суть признание в любви.

Я хочу научиться у Айзеншписа этому удивительному умению рифмовать биение сердца с каждым, даже архипасмурным, днем.

Отар Кушанашвили.

с любовью

Вечером 28 июня 2003 года у меня неожиданно разболелось сердце. Ну посидели с друзьями в хорошем ресторане, ну выпили с аппетитом… Но все прилично, в меру. Или у меня с собственным сердцем разные представления о «мере»?