Джалил Мамедгулузаде
БАРАШЕК
I
Кум Кебле-Мамед-Гусейна прислал ему из деревни в пода-рок барашка.
Кебле-Мамед-Гусейн хотел было зарезать барашка, но, пощупав его худую спину, с досадой отбросил нож.
- Кожа да кости! - сказал он жене.
Та посоветовала пустить барашка попастись в саду, нагу-лять жирок. Барашка втолкнули в сад, но животное даже не притронулось к сочной зеленой траве.
Из соседнего дома Азиз-хана доносилось пение. Зычный голос самого Азиз-хана выводил:
Словно чистый снег,
белеешь на горе!
Груди, как гранат,
созревший на заре!..
Оставив барашка, Кебле-Мамед-Гусейн вошел в комнату, повязал кушак, надел чуху, сунул в карман кисет с табаком, заткнул трубку за кушак и сказал жене:
- Я возьму барашка.
- Куда? - спросила жена. - За него и рубля не дадут.
- Нет, не продавать. Понесу хану, авось выгадаю на этом что-нибудь...
И, подхватив барашка под мышку, он зашагал к дому Азиз-хана. Песни и хлопанье в ладоши слышались все явственней:
Словно чистый снег...
Груди, как гранат...
У больших ворот ханского дома стояла группа крестьян, во дворе тоже стояли крестьяне и о чем-то громко спорили. В саду, под тутовыми деревьями, паслось несколько барашков. В углу двора, под навесом, была привязана неоседланная белая ло-шадь. Из кухни доносился стук ножей. Слуги шныряли между кухней и домом, проносили из кухни полные блюда, а в кухню пустую грязную посуду.
Кебле-Мамед-Гусейн поднялся по лестнице и, войдя в пе-реднюю, обратился к одному из слуг:
- Братец Садых! Доложи хану, что Мамед-Гусейн принес ему барашка.
Через несколько минут изрядно пьяный Азиз-хан, вытирая салфеткой губы, вышел в переднюю и, увидев выглядывавше-го из-под мышки Кебле-Мамед-Гусейна барашка, начал гла-дить его, приговаривая:
- Барашек, барашек! Какой славный, какой красивый ба-рашек! Бара... бараш... бэ-бээ...
И от переполнившей его душу нежности стал целовать ба-рашка в глаза. Не теряя времени, Кебле-Мамед-Гусейн начал расхваливать барашка:
- Ах, какой прекрасный барашек, хан! Можно сказать, благородный барашек! Вижу, несет его крестьянин на базар. Кое-как уговорил продать мне его за три рубля. Знал я, что у вас гости, и решил, что он пригодится для плова. Отменный барашек!
Хлопанье в ладоши в соседней комнате усилилось. Один из русских гостей появился в дверях и стал звать Азиз-хана. Хан пошел за ним, но, сделав несколько шагов, обернулся, посмот-рел на Кебле-Мамед-Гусейна, вынул из кармана трехрублевую бумажку, подержал, хотел положить обратно в карман, разду-мав, протянул Кебле-Мамед-Гусейну, затем снова отдернул руку и наконец бросил бумажку на пол и побежал к гостям.