Лос-Анджелес, штат Калифорния, 15 лет назад
Все выглядело настолько реально, что Маквей подумал, будто это происходит наяву, а не в кошмарном сне, преследующем его вот уже две недели. В мозгах и так царил совершеннейший хаос.
Едва заснув, он оказался запертым на чердаке. Пахло старой древесиной, мокрой землей и чем-то едким, вроде вареной капусты, только сильнее. Спертый воздух казался странно живым. Каждые несколько секунд гремел гром, сквозь завесу зловонного серого дыма пробивались острые языки молний.
Он понял, что прячется, скорчившись в темном углу, там, где эти двое, еле различимые сквозь дым, не могли его видеть.
Мужчина сжимал и разжимал кулаки. Женщина обходила по кругу небольшой костер, что-то бормоча себе под нос.
Пара оглушительных ударов грома – и на чердаке осталась только женщина и дым.
Ничем хорошим это не закончится. Маквей лихорадочно искал выход из этого странного места. Она, кем бы ни была, его увидела и заставила съесть истекающую черным дрянь, которой только что накормила ушедшего мужчину.
С закрытыми глазами, растрепанными волосами и в смятой одежде, она покачивалась, бормоча, в удушливых клубах дыма. И вдруг замерла, поворачивая голову медленно и мерно, напоминая изъеденный ржавчиной флюгер в плохом фильме ужасов.
Ее взгляд остановился там, где прятался Маквей. Он услышал, как непонятная черная штука шлепнулась из ее руки на пол. Женщина подняла палец, с которого капала темная жидкость, и указала на него:
– Ты! – От ее голоса Маквею на ум сразу пришли ржавые гвозди, утопленные в стакане виски. – Ты знаешь, что было между мной и тем, кого она велела бы тебе называть отцом!
«Ого!» – подумал Маквей, испытывая несвойственный ему страх. Женщина наговорила много непонятного, да он и не хотел понимать.
– Тебе здесь не место, дитя. – Она направилась к нему. – Разве ты не знаешь, что я сумасшедшая?
Точно. Сумасшедшая. Какого же черта он не в состоянии даже шевельнуть своими… Маквей внезапно запнулся, мысленно дал задний ход и зацепился за слово «дитя». Дитя?!
Страх, ледяной и скользкий, накрыл с головой. Он глянул вниз и увидел собственные ноги, обутые в крошечные детские сапожки.
Дом вздрогнул от удара грома. Послышался тихий скрип. Маквей поднял голову. И с невыразимым ужасом осознал, как красива эта улыбающаяся женщина. И он ее знает, во всяком случае, узнал.
