"Жизнь – неизлечимое заболевание,
передающееся исключительно половым путем,
с неизбежным летальным исходом"
Честно говоря, мне и в голову не приходило, что может получиться такая книга. Много лет назад, в своем блоге в Живом Журнале, я записал первую байку "Беломор". Потом еще. За ними подтянулись другие... Когда количество рассказов перевалило второй десяток, пришла мысль собрать записи в один файл.
Сперва это были "Байки старого слесаря". Однако за бортом оставалось много историй про детство и школу, про другие мои работы и увлечения. Вставил их, а потом стал думать: как же теперь назвать все это?
Думал долго, крутил так и эдак. А потом на память пришли строки Владимира Высоцкого:
Я лег на сгибе бытия,
На полдороге к бездне,
И вся история моя —
История болезни.
Моя тоже.
Час зачатья я помню неточно
Здесь требуется маленькое вступление: в детстве я болел часто, в больницах бывал регулярно. И каждый раз в приемном покое матушка моя отвечала на одни и те же вопросы: какой я по счету, какая была беременность, как вообще уродился... Все эти вопросы задавались в моем присутствии. Видимо, медики считали, что я еще ни фига не понимаю. Так что к семи годам я уже четко знал, что появился на свет после двух неудачных заходов и с помощью кесарева сечения...
Итак, к моменту моего зачатия матушка уже успела побывать замужем, развестись и дважды забеременеть. Оба раза неудачно, так что где-то на небесах меня ждут мои старшие братик и сестренка. Третий заход случился, когда матушке было уже двадцать семь, по советским меркам возраст для родов критический. То есть, или сейчас, или все. Первое время наблюдали в поликлинике Октябрьской железной дороги, а когда дело запахло керосином – закинули на сохранение в роддом Смольнинского района. Повторялась ровно та же история, что и с моими старшими братом и сестрой: у матушки во время беременности отказывали почки, начинался отек и избыток жидкости убивал плод.
Как уж там над маманей колдовали, как нас обоих удерживали на этом свете – не знаю. Где-то в начале сентября тысяча девятьсот шестьдесят девятого матушку по ее же просьбе отпустили из роддома. Сентябрь выдался теплым, за окном красота, а ты сиди в палате и дыши этой хлоркой? Упросила, отпустили. Но строго-настрого наказали: как только легкое недомогание – звони в "неотложку" и говори, чтобы везли в Смольнинский роддом!
Вызывать неотложку пришлось через неделю. Матушка решила сходить в баньку, аккурат в двух шагах от Смольного. Это сейчас на этом месте стоит здание Областного исполкома, а до семьдесят восьмого года там была одна из старейших питерских бань. Сходила матушка в парилку, до общаги на Красного Электрика решила пешочком прогуляться, благо недалеко и ветерок на улице такой приятный... Ну и прогулялась. К вечеру температура и подозрение на пневмонию. Соседки по общаге вызвали "неотложку", приехала бригада с какой-то грымзой во главе. Матушка, как велено, кричит "Меня в Смольнинский роддом надо!" А грымза в ответ "Она еще тут командовать будет!" И уволокли в родильный дом Калининского района, который в тот день был дежурным. Где матушку видели первый раз в жизни.
