— Дьявол, — тихо проговорил английский капитан, — неужто они выполнили свое обещание?
— Обещание — какое? — спросил подоспевший старший офицер.
Гласдейл грозно взглянул на подчиненного.
— Вы… об этой девчонке, сэр?
— Да, я об этой девчонке, об их Девственнице. Она пришла, черт бы ее подрал. Как и обещала в своих грязных посланиях! Пришла!..
Английский капитан сжал кулаки. Как и его спешно собиравшаяся свита, он смотрел вперед…
Ему бы соколиные глаза! Тогда бы он увидел многое, и в первую очередь — группу всадников впереди войска…
…Полтора десятка рыцарей, облаченных в дорогие доспехи, выкованные у лучших оружейников Франции, сдерживали сильных боевых коней. Они держали тяжелые шлемы в руках, весенний ветер трепал их короткие волосы. Рыцари были красивы, величавы, отважны. И они не боялись смерти.
Их имена знала вся Франция. И Англия тоже.
На холме, в одном лье от английской крепости, искали боя те немногие капитаны, что отважились защищать французскую корону в самое тяжелое для нее время. Все они были молоды и желали победить.
Это был принц крови герцог Алансонский, Жан, потомственный Капетинг-Валуа, двадцати двух лет, молодой рыцарь, двуручный меч которого жег ему руку. Но принц только недавно выбрался из английского плена, дав слово, что не поднимет оружия против англичан, пока не выплатит выкуп целиком. Он мог всего лишь командовать армией короля. А как ему хотелось лично отомстить своим врагам! Это был барон Жиль де Рэ, обостренная чувственность и жестокость которого уже легли заметным отпечатком на его утонченное и смелое лицо. С ним рядом сидел в седле отважный Жан Потон де Ксентрай, двадцати семи лет, и его боевой товарищ — Этьен де Виньоль по прозвищу Ла Ир, гасконский капитан, отчаянный рубака, широкий в кости, могучий и беспощадный к врагам, как волк-одиночка, вышедший на охоту. Между собой рыцари звали Ла Ира «стариком» — ведь ему уже исполнилось тридцать девять лет! Это были знатные рыцари, братья Жак де Шабанн Ла Паллис, двадцати семи лет, и Антуан де Шабанн-Даммартен, двадцати лет.
Здесь не хватало только одного капитана королевского войска — Жана, Орлеанского Бастарда, сына Людовика Орлеанского, прозванного при дворе Карла Валуа «красавчиком».
Ему предстояло встретить войско у стен Орлеана…
Все они, на боевых конях, состояли в свите еще одного рыцаря. Необычного рыцаря. Их полководца. Женщины. Предводительницы. Девушки в кроваво-алой тунике поверх серебристого, сверкающего доспеха, с коротко стриженными черными волосами. На первый взгляд она бы сошла и за юношу, но все же черты выдавали ее. Она казалась юной Артемидой, богиней-охотницей, но не той, что со своей кавалькадой, в окружении лучниц, устремлялась за диким вепрем по лесам счастливой Греции. Этой Артемиде выпала куда более суровая доля. Ей предстояло победить или умереть. Увы, в отличие от богини-охотницы она не была бессмертной. И ее вепрь на деле выходил куда страшнее! Он легко мог разорвать ее клыками. Если на что она и могла рассчитывать, так это на внезапность, ловкость и отвагу. Конечно, удачу. И главное — на Божью помощь.