3 мая
Милый дневник, я грущу. Алёша сегодня уехал в экспедицию, это наша первая такая долгая разлука, если не считать той, ссорной, страшной, когда вовсю сияла весна, а мне даже лучи солнца — и те чёрными казались. С тех пор я знаю, что такое «света белого не взвидеть». Благодаря Алёше я теперь знаю очень, очень, очень много, но чувствую — это лишь самое начало откровений и открытий.
Знаю теперь, что такое «душа в душу». Это он думает, а я произношу. Или — посмотрю ему в глаза, а он понимает, что мне нужно.
Или «душа волнуется». Я ведь буквально волны, идущие от Алёши, ощущаю. Когда он счастлив и радуется — это волны лёгкие, звенят нежно, колокольчиково так и золотисто. Если встревожен, да ещё и по обыкновению пытается это от меня скрыть — или совсем глухо в пространстве, так глухо, что темно, или всё гудит на каких-то таких инфрабасах… у меня голова плывёт и ноет под сердцем. А когда у него настроение пофилософствовать, унестись куда-то мыслями и мечтами — о, кто бы знал, какой чудесной мелодией отзывается это во мне!
А всё он, археолог, историк искусства, поклонник мудрости древних: «Слушай речь, слушай поэзию. Наши предки были поэты, и в речи, в оборотах её всю правду жизни передали нам. Надо только вслушаться. Всю-всю».
Мой Алёша.
Мой…
А я — его, до самой малой своей клеточки, до самого тонкого душевного флюида.
Написала ему сейчас письмо о том. Никогда не думала, не знала раньше, какое же счастье — быть настолько откровенной с мужчиной. Нет… неверно сказала… Ведь это не просто мужчина — а мой любимый. Любимый — человек, для тебя исключительный, самый лучший, самый нужный, самый интересный из всех людей. Слово это, как мне кажется, в новые, в наши времена поменяло изначальный смысл, включило в себя другие. «Тот, кого любишь» — а таких людей может быть много. Родители, друзья, а когда родишь — и дети. Все они — любимые. Но я думаю, что в самой-самой древности «любимый» — говорилось одному-единственному. За которым готов идти везде и всюду, за которого готов сражаться, заслоняя собою от боли и бед. Тому, кому не боишься показать, как ты перед ним беззащитен всей своей настежь ему раскрытой и стремящейся трудиться для него душою. Кого единственного допускаешь прикоснуться к самому в тебе тайному. Доверяя которому, готов обнажаться до самых своих бездн, куда и сам-то никогда не заглядывал и даже, возможно, не предполагал, что такие есть. Но вот пришёл он, сияющий, потому что значит для тебя — всё. И всё и в тебе озарил… Любимый.
Пишу всё это в дневник, потому что Алёша далеко. Будь он рядом, я бы не говорила всего этого — показывала. Ах, как бы я ему это всё показывала… Как ты там, любимый? Чем занят, на что смотришь, о чём раздумываешь?
