Солёные брызги

…У парадного трапа остановились.

«Наручники снимите …» — Глухо попросил он, кивнув на крутой подъём и жидкие поручни.

Агент вопросительно посмотрел на шерифа.

«No !» — Отрицательно качнул головой офицер, поправил огромную шляпу, и ступил на нижнюю площадку… «Go!… Go ahead…! Follow me…!», — повелительно произнёс он, и начал подниматься первым.

— Ну… Давай Иван, давай… Нельзя, видишь…

— Пош–шёл ты !… — Огрызнулся тот, и сделал шаг…

В капитанской каюте тесно… Грузный, вспотевший шериф торжественно восседает в кресле, разглядывая присутствующих. Весь его вид говорит, что он обличён Властью «творить закон». Агент суетливо переступает с ноги на ногу под оглушительным капитанским басом:

— … А что , — раньше не могли предупредить !!??

— Извините, капитан, я сам узнал в последний момент…

— Ну и куда мне его? Куда? Я же не сразу в Мурманск !…

Мне в Германию сначала…

Агент, — польский эмигрант Станислав, достаёт из портфеля пакет документов:

— Вот… Здесь всё… Обвинение… Заключение… Постановление Окружного

Суда… Предписание… Согласование с Консульским Отделом… Паспорт…

— Почему не сообщили раньше? — Досадует капитан, нервно разглядывая неожиданного «попутчика».

Отсутствующий взгляд карих глаз… Застывшее выражение лица… Русые волосы, слипшиеся на затылке коркой, словно облитые сиропом… Бурые пятна на сильно вытертой, почти белой, джинсовой куртке с надорванным рукавом…

— Ты откуда?

— Я всё равно не вернусь в Россию…

— Откуда родом? — Раздражённо повторил кэп.

— Из Донецка… Из Горловки… Я всё равно не вернусь…

«Демченко Иван Романович…», — Прочитал помполит лицевую страницу паспорта. Поправил очки, и продолжил: «Дата рождения… Четырнадцатое июля… Шестьдесят восьмого…»

— Двадцать четыре года… Что ж ты…! Паскудник…

«Я всё равно не вернусь…» — Опять повторил он, и тоскливо посмотрел в иллюминатор…

— Вот Постановление о Депортации… — Протягивает агент капитану документ.

— А на русском, — нет? — Спрашивает тот.

— Нет… Английский и французский, — государственные языки Канады…

На русском нет… К сожалению…

Капитан расписывается, и в сердцах бросает авторучку на стол, —

«… Твою мать…!».

«Николай Васильевич, лоцман… ! Лоцман уже на борту…!» — заглядывает в каюту третий штурман.

Агент с облегчением выдыхает, украдкой глядя на часы, — неприятная, щекотливая миссия заканчивается. Были опасения, что капитан откажется. Теперь уже всё, — бумага подписана, — ответственность принята… Время рассчитали точно, — на раздумья морякам не оставили ни минуты. На лице поляка улыбка удовлетворения, — дело сделано, можно расслабиться…