Мисилюк Валерий Олегович
Сказка про Анну Каренину
Сказка для взрослых
Доктор Левашов, он вообще, со всеми готов спорить. Это у него после того, как от пьянства закодировался. Пить перестал, спорить начал.
- Только у Льва Толстого, - говорит, - Анна Каренина на железной дороге путь своей жизни завершила. Я знавал одну девушку, со сходными паспортными данными, так у той с железной дороги все началось. Не буду утверждать, что фамилия ее точно - Каренина, но похожая. А зовут однозначно Анна.
Бойфренда бестолковой семнадцатилетней девушки Ани из-под тепловоза пять часов ломами выковыривали. Сваркой вырезали, да тросами, за "Уралы" зацепленными, груду железа растаскивали. Левашова, как дежурного нейрохирурга, редкий случай, милиция прямо на железку дернула. Чтоб он в темноте под тепловоз заглянул: жива ли девушка? Нужно ли ее срочно в больницу доставлять?
Она лежала снаружи, только голова под тепловозом. Заглянул. Вроде жива, слегка дышит, но вроде, без головы.
Аня с дружком шла с какой-то ночной тусовки, изрядно пьяная. Переходя через железнодорожные пути, улеглась спать, положив под голову рельсу. Больше не было у нее сил идти. Друг уговаривал ползти дальше, но вскоре тоже уснул. Сбоку притулился. Как выяснилось позже - навеки. Налетел на них шальной тепловоз.
Поскольку Аня еще дышала, ее с сиренами и мигалками поволокли в больницу. Вот так всегда, вроде вместе спать ложились, а бабы потом оказываются более живучими зверьками. И что характерно, другие части тела у Анны вообще были без серьезных повреждений, ссадины одни.
Раз больной пока жив, его надо спасать! Хотя Левашов прекрасно видел перспективу: если и выживет случайно, несмотря на проводимое лечение, то останется девушка полным придурком. Пациентом дома инвалидов. Но, очевидно, у Карениных с паровозами свои отношения, особенные.
На операционном столе, под наркозом, уже с трубкой в горле, лежало тело. Довольно пропорциональное, ноги, руки, грудь (две) - все на месте. А в области свода черепа - сплющенные кости с огромными рваными и скальпированными ранами, в которые набилась всякая железнодорожная дрянь: мазут, ржавчина, окурки, а так же ее собственные волосы.
Лица не видать. Один из кожных лоскутов свешивался с черепа и лицо полностью закрывал. Ну и все в запекшейся крови, конечно. Дело было летом, студентов нет, жара страшная, а вечером - духота. Левашов сначала никак не мог себе ассистента найти. Все хирурги в других операционных заняты (раньше нейрохирурги по одному дежурили). Пошел на крыльцо покурить, глядь, - негра какого-то в больницу на практику занесло! Быстро вербует его:
