Борис Можаев
ДОЖДЬ БУДЕТ
Николай Иванович видел сон: пестрый коротконогий бык из Погорей, гремя длинной цепью, приклепанной к ноздревому кольцу, бежал на него по тропинке сквозь оржи. Николай Иванович бросился было в сторону, но запутался в оржах, упал и с ужасом почуял, как у него отнялись руки и ноги, словно ватными сделались, - ни встать, ни шевельнуться он уже не мог, только лежал и слушал, как гремела цепь. Наконец курчавый широкий лоб быка наплыл на лицо, заслонил собой свет...
- Ааы-ы-ы-ы! - закричал Николай Иванович гортанным сдавленным криком и проснулся.
- Что ты, господь с тобой? Ай домовой навалился? - спрашивала, появившись в дверях спальни, мать Старенькая.
В руках у нее было ведро, длинная цепь от дужки тянулась по полу.
- У-уф! У-уф ты, черт возьми... Никак не отдышусь. - Николай Иванович расстегнул исподнюю рубаху, провел рукой по влажной, ходенем ходившей груди. - Бык мне приснился, Старенькая. Чуть не забодал...
- Какой бык-то? Белый, ай черный? Если черный, то к болезни.
- Пестрый... из Погорей.
- Пестрый? Пестрый я уж и не знаю к чему.
- Лоб у него курчавый; кудри черные, как у ихнего председателя Мышенкина. В носу кольцо, а от нее цепь длинная... Гремит! - Николай Иванович увидел вдруг цепь на полу. - Так это ты гремела цепью-то?
- За водой вот собралась, а цепь никак не привяжу. Глаза-то плохо видят, - смущенно оправдывалась мать Старенькая. - Вроде узел сделаю, но потяну - отвязывается. Приклепал бы мусатку. - Она снова ушла на кухню.
- Ну да... Мне только мусатки сейчас приклепывать.
Николай Иванович встал с постели, вышел в залу, поглядел на часы, потом в окно. Небо было чистое - ни облачка.
- Чего смотришь? - выглядывая из кухни, спросила мать Старенькая. Дождя, поди, ждешь? Хорошая будет погода.
- Откуда ты знаешь?
- По радио слыхала. Ночью передали - дождя не будет. Будут только эти самы... осадки.
- А что ж такое означают эти самые осадки?
- Роса!.. За ночь оседает. Осадок есть, а дождя нет.
- Ты у нас, Старенькая, прямо как ходячий календарь колхозника. Все растолковать сумеешь. Но к чему бы это бык меня бодал, а?
- Кабы черный бык, тогда к болезни. А этот пестрый? И волосы у него, говоришь, на лбу кучерявются, как у того председателя. Он чей же, этот бык-то?
- Того самого председателя... Из Погорей. Я еще торговал этого быка. Чистый холмогор!
- Значит, у тебя с ним сурьезность будет.
- С кем? С быком, что ли!
- С каким быком! Говоришь чего не надоть... С председателем!
- Если бы только с председателем... Это еще - горе не беда.
