Голова кружилась, в ушах натужно шумела кровь. Руки за спиной были скручены так туго, что плечи сводило судорогой, а запястья давно онемели. Меня мотало из стороны в сторону, щека терлась о какие-то ремни, отвратительно пахнущие потной кожей. Перед закрытыми глазами по темному фону плавали, сливаясь и разрываясь, бордовые и черные пятна.
Мыслей не было. Сама мысль о необходимости думать вызывала в сознании яркие вспышки боли. Разум шептал — думай, но все мои желания сводились к жажде покоя и тишины. Тошнота накатывала волнами вместе с невыносимым жаром…
Стук железа по асфальту, звонкий, дробящий. Цок. Цок. Наплывает и отдаляется, похожий на раскаленное марево, на чье-то невыносимое дыхание.
Голоса совсем рядом. Эхо заметалось, сдавливая виски, настойчиво ввинтилось в уши.
— Мы приехали в мертвый город именно за ним?
— Не знаю.
— Ну-ну! Ненавижу эти гниющие улицы! Отойди, падаль! Мой кошелек не для твоих рук!
Глухой удар и протяжный, почти звериный вой.
— Знаешь, тратить на людей свое время… Почему, в самом деле, ты взял его, а не того оборванца, которому я влепил каблуком в глаз? У уродца, во всяком случае, хватило наглости попытаться ограбить меня и стащить на землю.
— Не знаю.
— Ну, что ты заладил?
— Северный, вроде, при тебе сказал, что нам нужен человек для пещер. Какие еще ко мне могут быть вопросы?
— Если тебя интересует мое мнение, я не верю, что ему доступно очевидное будущее…
— Хочешь подтверждения или опровержения, говори с ним.
— Да ладно, я же не дурак! Будущее колеблется, как рябь на воде, меняется. Что там можно разглядеть наверняка?
— Ты заглядывал?
— Наверное… немного, но это отбирает столько сил, что я уже начал сомневаться в увиденном. А вдруг я неудачно прикорнул на солнышке и перегрелся?
Одобрительный смешок.
— В любом случае, Северный преумножает свои умения.
— Не советую так говорить. Ты значительно моложе и, соответственно, не обладаешь и половиной его опыта. Если Северный глядел сквозь реку времени и заговорил об увиденном, значит, это неизменно даже сквозь призму бытия.
— Ладно, ладно! Пусть будет так, но потешаясь над стариком, я поднимаю себе настроение. Слава Высшим, он не может слышать те вольности, что я себе тут позволяю, а ты же меня ему не сдашь?..
— На счет меня не беспокойся, но поговаривают, старые маги чувствуют, когда их обсуждают, а некоторые готовы потратить несколько секунд своего времени, чтобы понять, кто и зачем…
— Да я и сам кое-что умею, а вот не чувствую, когда за моей спиной судачат о моей глупости.
— Может, потому и не чувствуешь, что это правда?
