Смерть Юрского

Есть мальчики… юноши… Короче, глядя на них сразу понимаешь: они из актерства. Только не иа того, когда актерством уже деньги зарабатывают, а когда актерство еще Мечта. В него, актерство, еще мечтают попасть. А поэтому глаза — они открыты широко, распахнуты — все-все видят, замечают, ничего не пропускают, за всем следят. Рот слегка тоже открыт, слегка даже дебильно так — от удивительного восторга перед жизнью. И часто пьян. От того же восторга. Предрасположен к быстрому опьянению.

Таким был Толечка. Только к тому же он был заражен страстью к одному из представителей Мечты. К Юрскому. Толечка играл Юрского. Он разговаривал его голосом. Он делал ртом, как Юрский, будто во рту горячая картофелина, поэтому звук слегка глухой. И это было ужасно: просто несчастье. Потому что Толечка, он эмигрировал. А кто же знает Юрского за пределами Родины? Кошмар, в общем. Если бы он подражал Лоренсу Оливье, если бы он им был заражен… Но Толечке не посчастливилось быть вхожим в закрытые залы просмотров иностранных шедевров, как некоторым мальчикам, и он совсем не знал Оливье. И вообще он любил театр, хоть Оливье прекрасный актер театра — об этом Толечка вообще не знал. „Идите в театр…" — шептала Доронина задыхаясь, и он шел, он бежал, и он сидел в театре днем и ночью. В буквальном смысле ночевал иногда в Одесском Малом, где тетя работала, спрятавшись среди декораций, оставшись один в театре на целую ночь… И он играл графа Нулина. То есть он играл Юрского в роли графа Нулина. Вот кошмар-то! Ему бы играть Джона Траволту! Разучивать танцы с пассажами из „казачка", готовить себя к Голливуду, к „Субботней лихорадке", к 77-му году, делать бедрами приглашающе-зазывающие движения… А он — Пушкина! Кто же знает, что это такое, в Голливуде? А он ехал в Голливуд. С семьей. В Лос-Анджелес вообще-то, но Голливуд там за углом.

Толечка не очень хотел эмигрировать. Но у него был такой слабый характер… Да и не оставаться же ему одному-одинешеньке, если все родственники уже уехали. Только его семья и осталась в Одессе, даже театральная тетя уехала в Израиль. Его родители тоже не были людьми с железной силой воли. Тихие такие люди были, пожилые. Поздно у них Толечка родился. Они заняты были наукой и литературой, театрами и живописью. Одесские интеллигенты. Размеренно и тихо говорящие. Со страстью, но хорошего тона. О Бабеле и Шагале, Мейерхольде и Мандельштаме. Вот такой набор, то есть выбор. Потому что они выбрали, кто им ближе, роднее и дороже. Ну и Пушкин — потому что он вообще начало начал. И не совсем даже русский. Он иногда даже как француз. Совсем французские у него стихи иногда, будто переводы, так что на французский их переводить как-то странно, поэтому и не очень переводили.