Азартная охота
(Fair Game)
Профессор Энтони Дуглас с тяжким вздохом опустился в любимое кожаное кресло, с еще более тяжким вздохом снял ботинки и, охнув, зашвырнул их в угол, затем сложил руки на коленях и, прикрыв глаза, откинулся на спинку.
— Устал, дорогой? — участливо спросила его жена Лора, на секунду отвернувшись от духовки.
— Устал — еще мягко сказано. — Энтони взглянул на вечернюю газету, лежащую на столе, но решив, что даже самые важные на свете новости не стоят того, чтобы из-за них подниматься, достал из кармана пиджака сигарету и не торопясь закурил. — Вымотался до потери пульса. Видите ли, в колледже затеяли новый проект, и воплощать его заявилась из центра целая орава молодых да ранних: каждый при цветастом галстучке, у каждого в руке кожаный чемоданчик, а на лице — елейная ухмылочка.
— Ну и тебя?..
— Нет, от меня им в ближайшие год-два не отделаться. — Профессор Энтони Дуглас самодовольно улыбнулся и выпустил из ноздрей облачко сероватого табачного дыма.
— Вот и славно, — сказала Лора и, улыбнувшись уголками губ, вновь принялась за приготовление ужина.
Благодаря ли дружелюбным отношениями в крошечном городишке, затерянном среди горных круч Колорадо, или, может, благодаря всегда пронзительно свежему, бодрящему местному воздуху, но даже в эти дни, когда чуть ли не каждый, обзаведясь дипломом физика, норовил занять на кафедре местечко потеплей, ее муж, профессор Энтони Дуглас сохранял завидное присутствие духа, которое напрочь покинуло почти всех его ровесников-коллег.
По лицу Энтони блуждала улыбка. Он устал, но душу его не терзали ни сомнения, ни зависть. Энтони опять вздохнул, на сей раз скорее от удовольствия, чем от усталости, и лениво пробормотал:
— Что правда, то правда, этим молодцам я в отцы гожусь, но в своем деле опережаю их на добрую полудюжину шагов. Тем более что мне известно, на какие рычаги давить и за какие ниточки дергать, чтобы по… — Энтони умолк на полуслове.
— Что ты говоришь? — рассеянно поинтересовалась Лора.
Энтони, вцепившись в подлокотники, приподнялся в кресле и с ужасом уставился в окно. Оттуда на него взирал огромный, матово поблескивающий глаз.
— Господи ты боже мой! — вырвалось у Энтони.
Глаз исчез. Сгинул. За окном опять были лишь привычные холмы, заросшие кустами и деревьями, да пустынная в этот поздний час улица. Энтони осел в кресле.
— Что такое? — уже более настойчиво спросила Лора. — Ты что-то увидел, дорогой? Там, за окном?
* * *
Энтони Дуглас непрерывно сжимал и разжимал руки, губы его подрагивали.
