«Стоит швейцар за дверью с мраморным лицом.
Вхожу в ночной кабак я в поисках удачи.
Я улыбнусь ему и прошепчу „Без сдачи.“
И он мне сделается другом и отцом.
…Ночной кабак. Табачный полумрак.
Ночной кабак — то боевик, то мелодрама…»
Из песни Н. Ступишиной
«Выпей рюмку, закуси и другую попроси.
И грустить, вдруг, станет ни к чему.
Хрен, пельмени, холодец.
И поет всю ночь певец — про любовь, Одессу и тюрьму.»
Из песни группы «Дюна».
В воздухе пахло вкусной едой и сигаретным дымом. Музыка играла громко, но неназойливо. Пары медленно и устало плавали под красивую, сентиментальную мелодию «Лесоповала» «А Белый Лебедь на Пруду…»
Таинственный белый лебедь, где-то, в далекой и загадочной России, качал «павшую звезду», а захмелевшая от двух бокалов шампанского Катя смотрела на эти танцующие пары и представляла себе звезду и лебедя. Прямо напротив нее, очень толстый еврей разламывал вкусного по виду цыпленка. Его толстые пальцы снимали поджаристую куриную кожицу, и на тарелку блестящими каплями стекал жир. Яркие фонарики под потолком крутились, разбрасывая в зал, во все стороны, живые, праздничные огоньки. Огоньки эти, играя, отражались в расставленных на столах бутылках. На столе, перед Катей, торжественной горкой располагалась лососевая икра. Маленькие аппетитные икринки тоже блестели, отражая игру ресторанных огней. Кате делалось тепло и весело от этого игривого блеска.
Ресторанный вечер двигался своим порядком. Катя сидела в компании, праздновавшей победу очередной русско-торонтской «мисс». Конкурс красоты завершился четыре часа назад, и сейчас разогретая компания вела разговор о планах на будущее. Точнее, разговор вела сама поддатая «мисс», а все остальные ее терпеливо слушали. «Мисс», раскрашенная, как индейский шаман и глупая, как пробка из-под винной бутылки, спотыкающимся, неуверенным языком рассказывала, что намерена в ближайшем же будущем отправиться в Голливуд и покорить там всех. Она опасалась Винону Райдер и Кэтрин Зету-Джонс, видя их своими ближайшими конкурентками. Вспомнив о Камерон Диас, она только презрительно скривилась, сказав, что та — бездарная дура и ни на что не годна.
Катя отвернулась — ее давно уже не интересовали эти пьяные речи. Она слушала слова песни.
Плавно качалась мелодия, передвигались пары, официанты двигались по залу туда-сюда. Русский ресторан, — начинала понимать Катя, завороженно оглядываясь вокруг, — это не просто место, где слушают музыку, пьют и поглощают еду. Это — большее. Здесь свой, особенный, образ мира, своя цельная философия, свое, совершенно свое мироощущение… Но чтобы понять это, для этого нужно сюда прийти, выпить одну-две рюмки и послушать музыку. Без этого не поймешь.
