Уродец

УРОДЕЦ

повесть из сборника «Пожиратели человечины»

В произведении все события, равно как и персонажи, и их имена, выдуманы автором. Любые совпадения случайны.

Не оставив без отмщенья

Зло, жестокость, подлость, ложь…

Будешь ль счастлив ты? Наверно,

Но покоя не найдёшь.

Тусклая лампочка давала очень мало света, отчего в коридоре было сумрачно. Иванушка сидел на стульчике и тихонечко ждал, когда же за ним приедет добрый дядя, чтобы отвезти его в детский дом. Мальчика переводили туда из дома малютки, в котором он уже и так, заботами работавших там добрейших женщин, задержался сверх положенного срока аж на целых четыре года.

Выкраивая минутку, в коридор то и дело выходили, с жалостью смотря на бедного малыша, то техничка баба Люба, частенько раньше приносившая Ване пирожков, конфет и других вкусностей, то нянечка тётя Лена и её маленький, возраста Вани, сын Боря, которого она воспитывала одна и потому частенько брала с собой на работу, то директриса дома малютки полная женщина добрейшей души тётя Лида. Никто не хотел никуда отправлять Ивашку, да только порядок есть порядок. Тётя Лена так та в последние часы от Вани почти не отходила, пользуясь тем, что ей, в общем-то, и было поручено мальчика собрать и из дома малютки проводить.

…У Ивана было врождённое уродство. С самых первых дней своей жизни он был сплошь в морщинках, словно древний-древний старичок. Таким родился. Таким он и остался, даже по прошествии вот уже семи лет со дня его рождения. В доме малютки, куда мальчик попал после того, как родная мать бросила его в роддоме, так надеялись, что подрастая, мальчик «разгладится», кожа на нём станет обычной, и хотя бы к школе он ничем уже не будет отличаться от своих сверстников. Ведь задразнит же детвора! Но увы. К моменту перевода Ивана в детдом всё в его внешности, как, впрочем, это и прогнозировали врачи, осталось таким же, как и было. Оставлять же мальчика и дальше среди малышей было нельзя, ему уже пора было идти в школу.

Сам он ещё толком не осознавал свою беду. В доме маленьких сирот царила атмосфера такой любви и человечности, что Иван даже не замечал, что был не таким, как все. А если и замечал, то нянечки тут же утешали его и отвлекали на что-нибудь другое, говоря, что он просто ещё очень маленький. Так и подрос он до возраста, когда дальнейшее оставление его в доме малютки стало уже невозможно, в полнейшем неведении относительно своей необычности…

– Уезжаешь? – насуплено спросил Ваню Боря, когда мама ненадолго куда-то вышла из коридора.

– Что делать? – не по-детски рассудительно отозвался Иван. – В школу-то ходить надо.