Этим вечером, поздно придя с работы, я еще долго не мог уснуть. В квартире было темно. Бабушка, с которой мы жили вдвоем, в обычной московской «однушке», уже давно спала, вдоволь насмотревшись обязательных ежевечерних сериалов. Я быстро расправился с оставленным для меня нехитрым ужином и, открыв на кухне окно, стал с наслаждением вдыхать свежий ночной воздух. Была середина июня, и аромат цветущих лип придавал ему свой особый, нежно-пряный оттенок, от которого у меня слегка даже закружилась голова. Облокотившись о подоконник, я смотрел на улицу, провожая, безучастным взглядом, изредка проезжающие мимо машины. Жили мы на небольшой улочке, и кроме дорожного шума ничто не нарушало тишину, ночами приобретавшую особую пронзительность для слуха горожан, с рождения привыкших к повышенным децибелам. На следующее утро меня ожидал обычный, семичасовой подъем, но спать, несмотря на нелегкий рабочий день, почему-то совсем не хотелось. Налив стакан холодного яблочного сока, я продолжал стоять у окна, смотря в темноту.
В какой-то момент за стеной, в комнате, раздался громкий храп, заставивший меня только улыбнуться. Волей обстоятельств, я жил с бабушкой последние полтора года и мелкие житейские вопросы, поначалу вызывавшие постоянное раздражение, успели сгладиться. Я переехал к ней после развода, не желая возвращаться к родителям, которые за пять с лишним лет успели отвыкнуть от моего присутствия. С бабушкой, которая меня вырастила, общий язык найти было легче, да и определенная помощь старушке, уже перешагнувшей за седьмой десяток, была не лишней. Конечно, у меня был уже некоторый жизненный опыт, красавица дочка, неплохое материальное положение, но в целом ничего не изменилось, и к 32 годам я пришел к тому, с чего начинал. Купить собственное жилье не представлялось возможным, так что, разведясь с женой, я вернулся в исходное состояние, а именно — в старую бабушкину квартирку, расположенную на втором этаже обычной панельной пятиэтажки.
