Я сбежала по ступенькам, на ходу застегивая пальто. Конец января, глубокая зима, снег, ветер, белая пелена, солнца нет уже неделю… И вдруг с утра запели птицы, и понимаешь – всё, время неумолимо пошло на весну. Скорей бы… Что-то ведь наверняка изменится весной, то, что никак не удается изменить сейчас.
У дома, разумеется, стояла машина Виктора Сергеевича. Не отвыкну никак называть его по отчеству. Не хочу, наверное, отвыкать, сама ставлю между нами грань. Боюсь переступить ее. Или не хочу.
Соседки по общежитию, девочки в училище, которые видят, как он иногда привозит или встречает меня, совсем по-другому понимают наши отношения. Объяснять – смысла нет – не поверят или просто не поймут.
– Выспалась? – улыбнулся Виктор Сергеевич самой хорошей своей улыбкой.
Улыбка у него на самом деле хорошая, искренняя, теплая.
Почему вот только мне от нее не становится тепло? Почему, почему… Так много ответов, на которые я сама себе не могу ответить.
– Нет, – покачала я головой, садясь в машину. – Доброе утро.
– Привет, – он поцеловал меня в щеку.
Как кто? Как друг? Как старший брат? Как учитель по танцам? Бывший, я ведь не успеваю теперь к нему на занятия. Потому что мне нужно хорошо учиться и подрабатывать. Это удается совмещать, но на танцы времени не остается, хотя мне и не хватает наших танцевальных занятий, на которые я ходила столько лет, пока жила в детдоме.
Виктор Сергеевич много раз предлагал мне помощь. И я себя очень странно чувствую, если соглашаюсь. Пару раз я взяла продукты. Один раз не смогла отказаться от шарфа и шапки, которые обнаружила у себя в сумке – он подложил их туда. Потом пришлось согласиться на новые сапоги – когда пришли холода, а я не накопила на теплую обувь.
Самое трудное в моем положении сейчас – это полное отсутствие денег. Иногда я в отчаянии останавливаюсь и думаю – вот зачем я придумала себе это высшее образование, к которому мне предстоит такой далекий, такой сложный путь. И я еще только в самом начале пути… И тогда я вспоминаю маму, ее глаза, ее голос, вспоминаю обещания, которые я давала самой себе… Трудно иногда сдержать слово, данное себе. А кому мне его давать? Не Виктору Сергеевичу же.
– Почему не выспалась? – Он заботливо поправил мой шарф. Как… старший брат. Да, мне так легче думать. Потому что иначе я думать не хочу. – Занималась?
– Лена, соседка, не спала, ходила, шумела, включала свет, приставала с разговорами…
– Руся… – Виктор Сергеевич положил одну руку мне на колено и тут же ее снял. Спасибо трактору-снегоуборщику, который неторопливо выехал с боковой улицы и перегородил там путь. Виктору Сергеевичу пришлось объезжать его по встречной полосе.
