Гиблое место

Михаил Парфенов

Гиблое Место или Путешествие к нерестилищу двойных рыб

Hачинало светать и облака проплывали по синему небу, красно вращая своими набухшими отпочкованиями, повернутыми к востоку, и мрачно распростирая к западу свинцовые языки. Последние звезды уж гасли и только человек с очень высокой остротой зрения мог бы поклясться вам, что по-прежнему видит их.

За околицей Клавдия Васильевна, женщина в годах, одетая в обычное поселковое платье - а какие в поселке платья - все больше простые, заплата на заплате, поддерживается каждый лоскуток на теле тесьмой или проволокой, вот, Клавдия Васильевна прутом погоняла свинью, что была как раз в разгаре своей супоросности, и кричала при том благим матом. Клавдия Васильевна кричала, чтобы животное слушалось ее. Hеобразованная и по-прежнему наивная как дитя женщина не понимала, что животное тоже имеет сердце, и если на него кричать, оно лишь обозлится и сделает все по-своему, хотя вслух ни претензий, ни раздражения, ни иных естественных и живых чувств своих никак не выразит.

-Ишь, как кричит за околицей на свинью! - Сказал Иван Денисович и прищурившись взглянул на алеющее зарево, свидетельствовавшее о близости часа окончательного освобождения солнца из плена его ночного заточения под землей.

Этим утром Иван Денисович, поселковый сторож, до пожара работавший в школе сразу на нескольких должностях, человек блестящей эрудиции, имевший, по-слухам, несколько высших образований и в уединении пятистенного дома своего служивший порою черные мессы, и не раз останавливавший разъяренную толпу одним взглядом своим, когда жители шли на погром или к сельсовету, имевший также способность несколько часов кряду не дышать, - этот самый Иван Денисович утром, как я уже сказал, обещался исполнить давнюю просьбу мою и сопроводить до гиблого места, которое веков десять уже служит предметом обсуждения на собраниях старейшин окрестных сел и пугает молодежь, даже порою и неверующую в силу древних преданий, но просто суеверную.

В последние годы место гиблое чаще стало напоминать о себе, а теперь уже и пастухи отказывались выгонять скотину на пастбище, объясняя это тем, что от гиблого места пустошь будто бы отходит кругами, запустение идет кольцами, и если в кольцо попадает что живое, то делается другим и от того момента отличается совершенной непредсказуемостью. И кольца доходили несколько раз до поселка - то до одного, то другого, - смотря куда кольцо преимущественно вытянется, образуя эллипс, - и первая-же пострадала Клавдия Васильевна, когда поутру во хлев она хотела войти, то не смогла, потому что свинью разнесло на весь хлев и изнутри она боком своим сдерживала дверь, при этом храня страшное молчание и не визжа, как обычно свойственно животным. А когда не стало места внутри, то придумала бестия хитрость как выйти наружу, и кишку свою вывернула, как чулок, так что та свободно прошла в зарешеченное окошко и принялась уже змеиться в грязи, и Клавдия Васильевна, заслышав шум, побежала за топором; но отрубленные сегменты обособлялись и исчезали в кустах, не погибая. Хлев хотели сжечь поначалу, но ведь бестия могла бы и не сгореть, и потому подрыли котлован под ним и сбросили; все это залили цементом, и живет, видимо, та бестия под землей по сей день. Что ей сделается?