Ужасное происшествие в Угличе
Только оказавшись в тупике
мы начинаем искать новый путь
В шахматы я играю по субботам. Люблю, знаете ли, посидеть вечерком в задумчивости, склонившись над фигурами… Чайничек уютно помуркивает на плите, неяркий свет торшера располагает… Да что говорить! Привычка, длиною в доброе десятилетие на пустом месте не складывается.
Сегодня была моя очередь идти в гости к Володе — постоянному моему партнеру. Был он милицейским полковником в отставке и после выхода на пенсию сильно захандрил поначалу. Но потом при его родном УВД создали некую общественную организацию по типу профсоюза. Володе предложили это дело возглавить, и он заново обрел вкус жизни. Халат себе завел этакий, парчовый (откуда только выкопал) с атласными отворотами, кресло персональное — сидеть в котором кроме хозяина дозволялось только хозяйскому коту. Словом, ни дать, ни взять — великий сыщик на отдыхе.
Я сказал «великий сыщик»? Это не оговорка. Проработав пару десятков лет начальником уголовного розыска, Володя выработал умение во всем докапываться до истины. И если раньше он раскрывал преступления современников, то теперь углубился в изучение неразгаданных загадок древности. Вот тут наши увлечения в очередной раз совпали. Я, знаете ли, тоже большой любитель всякого рода исторических тайн.
Сегодня настал черед Угличского дела.
Впрочем, обо всем по порядку.
Итак, явившись в очередной раз к Володе с шахматной доской под мышкой, я застал его за рассматриванием небольшого тома энциклопедии под названием «Города России».
— Выбираете местечко для турпоездки? — поинтересовался я, сгружая свою ношу на журнальный столик.
— Нет, изучаю место преступления.
— Вот как?
Я оторвался от шахматных приготовлений и заглянул в книгу. Том был раскрыт на странице с картой кремля в старинном Угличе.
— Загадка смерти царевича?
— Да. Думаю исследователи этого запутанного дела кое-что упустили.
— Безусловно. Но, боюсь, тайна эта навсегда останется для нас нераскрытой. Столько лет прошло, не осталось ни свидетелей, ни улик. А мнения исследователей весьма противоречивы.
— Безнадежных ситуаций не бывает, — заметил Володя, откладывая книгу и усаживаясь поближе к журнальному столику. — Попробуем разобраться.
— Итак, — произнес Володя, совершая первый ход пешкой, — в исторической науке практически равноправно существуют три версии происшедшего с царевичем Дмитрием: убийство, самоубийство в эпилептическом припадке и несчастный случай. Я правильно излагаю?
Мне нечего было возразить, поэтому я согласно кивнул:
— Да.