Аника
Сомневаюсь, что кому-то интересно будет узнать обо мне, потому что в моей жизни нет ничего интересного, но я, пожалуй, расскажу. Немногочисленные друзья зовут меня «Ан». Информация для тех, кто любит коверкать чужие имена: ударение в моем ставится на ПЕРВЫЙ слог! Я живу в приюте для «проклятых» детей. Проклятием здесь называют наш дар — магию, ведь она в нашем мире под строжайшим запретом. В приюте я живу с ранних лет. Ну, по крайней мере, мне так сказали. У меня провалы в памяти и, поэтому я не помню своего детства, хотя мне лишь восемнадцать лет. Впрочем, в нашем приюте это достаточно распространенное явление. Нам всем рассказывают про наше прошлое В.В. Это расшифровывается как великие войны, но мы зовем их великие прилипалы. То им не так и это не эдак! Знаете как раздражает?! А попробуешь перечить — бьют.
Нас учат запирать свой дар, а тех, кто его проявляет, тащат к «Читающим». Это очень загадочные люди, а может быть даже и нелюди. Мы ничего о них не знаем, ведь они не выходят из своих комнат. После наказания провинившиеся молчат и больше похожи на ходячие овощи, чем на разумных живых существ, а некоторые даже совсем не возвращаются. Они просто исчезают. Поэтому лишь редкие исключения пытаются тренировать свой дар. Они собираются в комнате шепота. Комнатой шепота называется комната для наказанных детей (и не совсем детей, ведь в нашем приюте есть огромное количество народу самых разных возрастов). В нее помещают лишь тех, кто провинился. Самые смелые добиваются наказания специально, чтобы тренироваться. Я из их числа. Я не хвастаюсь, а просто констатирую факт. Вот и сейчас я направляюсь в комнату шепота. Сегодня я добилась наказания тем, что разбила вазу с чьими-то останками в одном из корпусов. Подумаешь, он же мертв! Ему в принципе должно быть на все плевать. Если ещё есть чем… Но все равно приятно, что я так легко добилась своей цели.
Ну, наконец-то дошли! А вот и все наши. Сидят себе тихо в уголочке. Я спокойно двинулась к ним. Вдруг, прямо около двери полыхнуло пламя. Воспитатели, которые сопровождали меня до комнаты для наказаний, тут же схватили мальчишку, проявившего дар. Ему было на вид лет десять, но точный возраст было назвать невозможно — мы все здесь выглядим младше своих лет. По его впалым серым щекам катились слезы. Его увели. Мне стало ужасно жаль мальчишку. Он ведь еще такой маленький!
— Лили, здравствуй! Ты, наверное, меня не помнишь… Черт, Гор, брысь отсюда! И, вообще, заглохни и больше не мешай! Меня зовут Марк. Наконец-то я вышел с тобой на связь! — Раздался голос. Я оглянулась в поисках источника звука. Но все мои знакомые удивленно уставились на меня.