Кровь и плоть

Убедившись, что последний из отправленных на вылазку солдат вошёл в замок, капитан выкрикнул приказ:

— Закрыть ворота! Больше никого не впускать!

Заскрипели лебёдки, сдвигая массивные створки.

Несмотря на дым от распространяющегося по селению пожара, вдали всё же можно было разглядеть облако пыли, поднимаемое авангардом королевской армии. По улицам внизу бестолково суетились селяне в безуспешных попытках потушить пламя.

Сэр Лоренс покачал головой и досадливо сплюнул. Тактически приказ поджечь амбары был абсолютно верен — не оставлять же противнику запасы продовольствия. Как и решение не впускать в замок лишние рты. Но всё же, глядя со стены на копошащиеся внизу фигурки, молодому рыцарю так и хотелось крикнуть этим глупцам, чтобы бежали без оглядки, куда глаза глядят, а не пытались спасти своё имущество. Королевские войска явно станут церемониться с ними ещё меньше, чем солдаты барона.

Этра, единственная и горячо любимая дочь престарелого барона Рейли, металась из угла в угол по просторной комнате, заламывая в нервном напряжении пальцы. Её взгляд то и дело обращался к распахнутому окну, и девушка с отвращением морщилась, наблюдая вдалеке горящие домишки и снующих туда-сюда оборванцев с ведрами.

Постучав, в комнату заглянула служанка, почтительно склонив голову и не смея поднять взгляд на известную своим дурным нравом госпожу.

— Вас зовёт Его Милость, — пробормотала девушка.

— Хорошо, — отмахнулась мисс Рейли, и служанка с поклоном удалилась прочь.

Еще раз бросив взгляд на горящее село, Этра накинула шаль и вышла из комнаты, следуя по тускло освещённым коридорам в кабинет отца. Старый барон, внушавший ужас всем, кто имел несчастье с ним познакомиться, сидел на своём любимом обтянутом коричневой кожей диване. В руке он вертел кубок с вином, судя по проступившим на щеках багровым пятнам, за сегодня уже далеко не первый. Как только на пороге появилась дочь, барон выпрямился:

— Ты собрала вещи? Нужно как можно быстрее отправить тебя подальше отсюда.

— И куда ты предлагаешь мне ехать? — вскинула брови Этра, внимательно следя за рукой отца, потянувшейся за лежащим на тарелке мясом. Девушка вспомнила, что с самого утра ещё ничего не ела, и рот моментально наполнился слюной. Сглотнув, она продолжила: — Разве у нас остались родственники, разделяющие наши взгляды? Как я могу жить возле обычных людей, питаться с ними за одним столом, отказываясь от…

— Тихо! — перебил барон. — Я сказал и мое слово — закон. Пока нас ещё не обложили со всех сторон, надо пошевеливаться. Стены не простоят вечно, а я не хочу, чтобы эти ублюдки добрались до тебя.