Сучье вымя

Волею судьбы я очутилась в самом центре стихии, в полоумных, пышущих жаром зимой и летом трущобах, в этакой цыганской горячечной коммуналке или чертовой кочегарне, где все вверх тормашками, где крадут и подкрадывают все и всё, даже трусы и помойные ведра, где роковые песни-пляски, дикарский гогот и визг затихают ночью, а следующий аттракцион начинается на рассвете, где толстокожие психопаты-неврастеники камнями колотят стекла, а своих близких и дальних ломом, где ночами жмурики-ханурики вытряхивают кошельки и души у пьяниц, где денно и нощно суетня, верещание и вопли, где пахнет мочой, чесноком и цветочным одеколоном, где будни - праздники, а праздники - слезы. Никак не могу привыкнуть, что мои окна выходят на помойку.

Эти так называемые дети природы - чемпионы по валянию дурака. Падкие на халяву и бижутерию, на все, что гремит, блестит и обжигает. Их парчовые, парадные шаровары, будто из фольги. Это особый шик, их носят, как рыцарские латы, и не снимают даже в самое пекло. По обилию браслетов, серег, колец и других побрякушек они слегка смахивают на рождественские елки и звенящие люстры с подвесками. В этом веселом деле мужчины лишь чуточку уступают женщинам.

В золотую погоду они нежатся, сидя по-турецки вокруг костров (в закопченных котлах булькает ароматное варево) и возле своих чертогов, что значит - хибар. Я видела двухэтажные строения: на первом из них живут свиньи.

Песьей завшивленной ночью

люди-дворняги

как перинные перья вповалку

в мертвецком сне храпят раззявив пасти

в утробах душных расхлябанных хибар

Удивительно, но я никогда не встречала здесь капризничающих женщин (в дамском смысле) и человека в очках. А вот ножом пырнуть смеху ради - запросто, да и на курки нажимать умеют. Тут же прохаживается в обнимку парочка тепленьких, торжественно-клоунски размалеванных по всем правилам уличного макияжа (небось, пригласили на бал), с выщипанными в ниточку и подведенными бровками, малиновыми щечками и коралловыми губками, с эмалированными веками и кумачовыми ногтями на верхних конечностях, с жуликоватыми глазками козлят, видно, только что из постельки - юных гомосеков. Они трясут кудрявыми головками, ломаются, лыбятся, зевают, тискают и щекочут друг друга. Попки, как грецкие орехи, и хиляющая, развратная походочка на полусогнутых (2-е февраля в Болгарии неофициальный праздник - день гомосексуалиста).

Застенчивые херувимы заедают любовь апельсинами и рахат-лукумом. Изящные извращенцы живут вполне безбедно. Их девственные мозги спят вечным сном.