Не знает, куда себя деть и кому себя подарить, гермафродит Яшка со скорбными, заплесневелыми и словно заблеванными глазами. Обвислые, раздавленные женские груди болтаются на теле, как две присосавшиеся бородавчатые жабы, руки-кочерыжки засунуты в карманы мужских штанов.
И еще о женском племени. Эти чергарки* ругаются безобразно, квалифицированно и даже артистично; я бы сказала - совершают акт удовольствия. Вооруженные только страстью, редко камнями, сближаются в коллективной дуэли враждующие группки. Лица у ругающихся багровые, будто нахлебались горячего вина. Плюются, клацают ощеренными зубьями, воинственно топочут ногами, вращают и закатывают глазья, из очей прекрасных и свирепых брызжет адово пламя. Вот-вот закипит волчья кровь. Мат и ор сопровождаются разнообразными, непристойными движениями всех частей тела и выкручиванием известных фигур из трех пальцев. Ссорятся, как бы вытанцовывая друг перед другом варварские первобытные танцы. Крутят бедрами, колошматят кулаками по воздуху, по собственным головам, ягодицам и животам. Могут спустить штаны и показать противнику голую задницу. Если вдруг некая откормленная большая медведица или чудовище другого калибра, важно переваливаясь, с достоинством покидает поле брани - это сигнализирует о том, что артналет закончен и хватит лаяться и раздираться. Остальные быстренько смываются, так и не перерычав друг друга и не доругавшись до победы.
Как черти истеричные ругаются цыгане
срывают потолки в кишечной ярости
как ножи
трещат дикарские их кости
пищат их дети голосами иссушенными
под плющевыми одеялами
в телегах
Такие потасовки и взаимные устрашения в животном мире имеют какое-то замысловатое название на латыни.
Другое дело - любовная ревность. В этом исключительном случае сопернице не возбраняется хорошенько начистить рожу, то есть оттаскать за космы, раскровянить физиономию и совсем хорошо, если откусить нос, ну, самый кончик.
Вообще ругань, мордобой и всякие им подобные события - излюбленные развлечения цыган, если, конечно, не считать свадеб, крестин, пожаров и других маленьких стихийных бедствий.
По кварталу громыхает телега старьевщика с черным набалдашником похожая на труповозку. Старьевщик, он же кошкодав и собачник. При случае может подработать фарцой или могилокопательством. Его приглашают, если нужно заколоть чушку, зарезать корову. Матерый дядя собирает у населения барахло, шкуры убиенных животных и живых несчастных животных тоже. Жена старьевщика работает дворничихой, а дочка-ведьма официанткой в цыганском ресторане.