Площадь замолкла. Эхо слов Магистра разнеслось по городу, заметалось меж каменных стен, бросилось, казалось, в каждый дом, долетело до каждого переулка. Но всё замирает в этом мире — рано или поздно, и даже звуки. Наступила тишина.
Магистр, стоявший около центра площади, холодно улыбнулся. А затем сделал лёгкий жест правой рукой.
Когда на площадь вывели осужденного, народ снова всколыхнулся, зашумел. Но взгляд выцветших глаз Магистра с узкими, как острия иголок, цепкими зрачками блуждал по всей площади, и там, куда смотрел Магистр, устанавливалось неловкое молчание.
Осужденный не выглядел подавленным и побеждённым. Казалось, он не чувствовал тяжести оков на своих запястьях, жжения незаживших ссадин и царапин на руках и на лице. Он взглянул на людей, в их полные растерянности глаза, и его губы дрогнули в улыбке.
— Это же Бард, — полетел шелестящий шёпот по толпе. — Бард из Края Зелёных холмов!
Затем послышались шепотки — сначала непонимающие, затем недовольные, затем снова — недоуменные.
— Как же так? — слышалось из толпы. — Разве это возможно?
— Тому, кого Орден признал виновным, нет пощады, — сказал Магистр, и его голос был, как всегда, громок, но глух. — Однако если кто-то хочет оспорить решение Ордена, мы дадим этому человеку возможность говорить. Кто желает возразить?
И снова — молчание. Только эхо стучится в каменные стены.
— Возражений нет, — отметил Магистр. — И это значит, что приговор будет приведён в исполнение.
Бард как будто не слышал слов, суливших ему смерть. Он продолжал светлым взглядом смотреть на площадь, на народ, на город Тёмных башен в целом — так, словно в этом городе не было ненавидящих его, словно эти люди пришли не упиваться его болью, словно на этой площади не суждено было ему проститься с землёй.
К Магистру подбежал невысокий человек в тёмной мантии и, почтительно поклонившись, зашептал что-то. Магистр поморщился, но кивнул и отправил человека назад.
— По закону положено, чтобы была исполнена последняя просьба осужденного. Что ж, Бард из Края Зелёных холмов, проси, — Магистр усмехнулся. — Если сможешь.
Бард вздохнул, и тут же черты его лица едва заметно исказились выражением боли. Но уже через миг этого не было видно.
— У него же голос сорван, — почти неслышно донеслось из толпы, и по площади пронёсся изумлённый ропот. Теперь ясно было, как цепным собакам Магистра удалось схватить Барда, которого делал неуязвимым и свободным его чистый и ясный голос.
На слова о сорванном голосе Бард чуть виновато и болезненно улыбнулся, но отрицательно покачал головой.
