Счастливец Баркер

Вдали раздалось чириканье птиц. Через открытое окно в хижину проникло утреннее солнце, и его лучи оказались могущественнее холодного горного воздуха, от которого Баркер и во сне зябко поеживался под своими одеялами. Как только показался солнечный свет и на подоконнике зачирикала птичка, его глаза приоткрылись. Как все в мире молодые и здоровые существа, он попытался было заснуть снова, но одновременно с пробуждением он сообразил, что сегодня его очередь готовить завтрак, и с сожалением сполз с койки на пол. Не тратя ни минуты на одевание, он распахнул дверь и вышел из хижины, прекрасно зная, что его сейчас могут созерцать только вершины Сиерры. Он окунул голову и плечи в стоявшую за дверью кадку с холодной водой и стал одеваться то в хижине, то на открытом воздухе. Промежуток времени между надеванием брюк и куртки он использовал для того, чтобы принести охапку дров. Сгребая в кучу тлеющие уголья очага — с некоторой осторожностью, так как однажды он обнаружил там гремучую змею, пригревшуюся в теплой золе, — он взялся за приготовление завтрака.

К этому времени уже окончательно проснулись два его компаньона, Стеси и Деморест, молодые люди примерно его возраста. Друзья не спускали с него глаз, время от времени обмениваясь ироническими замечаниями.

— Ничего, если моя перепелка с гренками окажется недожаренной, — сказал, позевывая, Стеси. — И красное вино можешь не подавать. У меня что-то сегодня утром нет большого аппетита.

— А с меня хватит испанской скумбрии, и на жареных устрицах я не настаиваю, — заявил с большой важностью Деморест. — К тому же последнее французское шампанское, которое мы как-то распили за ужином, было не такое сухое, как мое горло, — оно у меня за ночь совсем пересохло.

Подобные гастрономические мечтания повторялись регулярно. Баркер к ним привык и ничего не ответил. Немного погодя он отвел глаза от огня и сказал:

— У меня нет ни капли соды, поэтому не пеняйте на меня, если коржики выйдут тяжелые. Я вас предупредил, что у нас кончилась сода, когда вы вчера пошли в лавку.

— А я тебе сказал, что у нас нет ни одного цента, — ответил Стеси, исполнявший обязанности казначея. — Денег нет, соды нет. Минус на минус дает плюс. На этом плюсе и спеки коржики, только, смотри, в горячей духовке.

Однако когда они, слегка умывшись, по примеру Баркера, сели к столу, у всех троих обнаружился и отличный аппетит, неразлучный спутник горного воздуха, и прискорбная привередливость, вызванная воспоминаниями о лучших днях. Меню состояло из вяленого мяса, поджаренного на сковородке вперемежку с соленой свининой; к этому отварная картошка и кофе с коржиками. Коржики оказались, однако, удивительно тяжелыми и были немедленно использованы как метательные снаряды. Друзья начали сквозь открытую дверь бомбардировать неудавшимся печеньем пустую бутылку, которая верой и правдой служила им как мишень для стрельбы из револьверов. Еще несколько минут, и задымились трубки, чтобы истребить воспоминание о завтраке, который был не так уж вкусен. Внезапно послышался конский топот, перед хижиной быстро промелькнул всадник, и о стол резко ударился небольшой сверток, который он бросил с ходу. Таким способом сюда каждое утро доставлялась местная газета.