Эта история началась… Впрочем, а что же такое начало любой истории? Все мы знаем, чем обычно истории заканчиваются — рано или поздно главные герои все же умирают в один день, избавляя потомков от необходимости поддерживать их долгое и счастливое существование, — и тем самым, в свою очередь, осчастливливают этих потомков.
Но если конец предсказуем, прост и выразителен, то с началом творится полная неразбериха. Где у истории начало? Наивно предполагать, что она началась с того момента, с которого ее стали рассказывать. По здравому размышлению, история началась задолго до того, например, когда главные герои только появились на свет. Но и тут искать точку отсчёта кажется неправильным — ибо то, что стало для них началом, для их родителей было лишь продолжением — а, возможно, и концом… И этому концу предшествовало их собственное начало, а оно тоже было чьим-то концом — история уходит корнями в века, и где-то там, в глубине, спрятан источник, первое Слово и причина всего. Мир таинственным образом обновляется извне, черпая неведомо откуда свое начало — тогда как конец всегда имеет конкретную природу и неотвратимое воплощение. Конец неизбежен — начало неуловимо. Загадка истории — как вообще при этом что-либо может происходить.
И все же что-то все время происходит и складывается в короткие отрезки бытия, доступные для восприятия человеческим сознанием. Охватить все мироздание невозможно — но можно уловить его мерцающую, невидимую суть, которая прорывается то здесь, то там в незначительных деталях, мелких происшествиях, повседневных мыслях — в людях. Начало и конец мироздания заключаются в одном вздохе — чтобы на мгновение увидеть их, нужно всего лишь задержать дыхание.
Он задержал дыхание. Перед его глазами, старыми мудрыми желтыми глазами, почти утратившими свой блеск, промелькнула вся история человечества — вся история вселенной. Он не удивился. Он всегда видел весь мир — сразу.
И только конец — как обычно — ускользал от него. Его история обрывалась неизвестностью, повисала на полуслове. Она ничем не заканчивалась.
Потому что в самом конце, на границе между абсолютным знанием — и абсолютной пустотой — в его истории появлялась надежда. И за ней он не мог разглядеть неотвратимый исход. Надежда шептала — конца нет.
Смерти нет.
Есть только Начало.
